По серебряному следу. Дворец из стекла

– Хочу тебе кое-кого представить. Показывая всех остальных, я совсем забыл о ней, но уже принес ей свои извинения.

Прямо над щиколоткой из-за цветка выглядывала крыса.

– Крыса на моих островах очень почитаемое животное. Она символизирует благосостояние и хорошую жизнь, но ею восхищаются и за другой талант, который может очень пригодиться в нашем положении.

Вновь расправляя штанину над крысой, Хидео заговорщицки улыбнулся Лисе:

– Она может становиться невидимой, кицунэ. И делать невидимыми других.

О, Янагита Хидео! Лиса помнила, как по приезде в Нихон Джекоб прохаживался вдоль выстроившихся в ряд проводников, во весь голос предлагавших свои услуги. Хидео молчал – и Джекоб, разумеется, не сомневался, кого выбрать.

– Ты замечательный друг, Хидео, – сказала она. – Я знаю три способа стать невидимой. У всех трех омерзительные последствия. С крысой тоже?

Хидео пожал плечами:

– Давай выяснять вместе?!

Да. На улице солнце стояло еще высоко над крышами, но Лисе надоело ждать, и, раз уж крыса Хидео и правда сделает их невидимыми, защита ночи им не нужна.

– Недзуми![9] – прошептал Хидео. – Тасукэтэ![10]

Крыса скакнула по нему наверх, и он исчез, как будто она стерла его, словно меловой рисунок. Но когда крыса прыгнула на плечо к Лисе, та вновь увидела Хидео – хотя зеркало в коридоре доказывало, что оба они на самом деле невидимы. Теперь оставалось только узнать, хватит ли по времени магии крысы на то, чтобы освободить Джекоба.

42

Черный кои

Крыса оказалась очень надежной помощницей. Ее магия давала Лисе ощущение, что она не только невидима, но и легка как перышко.

– Вот приеду к тебе в гости в Нихон и сделаю себе на щиколотке татуировку ее сестры! – шепнула она на ухо Хидео, когда они менее оживленными улочками Виенны пробирались к тюрьме аустрийских императоров.

– К сожалению, кицунэ, такая татуировка разрешается только мужчинам! – отозвался Хидео.

– И что? Некоторые правила нужно нарушать, потому что они дурацкие. – Лису так и подмывало спросить наконец Хидео, ради кого он нарушил правила своего священного ремесла, но она все еще надеялась, что когда-нибудь он сам расскажет ей свою историю, а кроме того, они уже добрались до площади перед императорской тюрьмой – не самое подходящее время для долгого разговора о любви и правилах, которые она нарушает.

Им не пришлось долго ждать: тяжелые ворота открылись, чтобы пропустить партию заключенных. Лиса насчитала двадцать охранников – сплошь яшмовых и карнеоловых гоилов, – пока те заходили во двор вслед за обшитой металлом повозкой. Ни один из охранников не оглянулся в их сторону, что непременно случалось при использовании других магических средств-невидимок. Их не учуяли даже собаки, охранявшие тюрьму еще при Терезе. Лиса ощущала, как уверенность побуждает ее идти быстрее. «Слишком рано!» – предостерегла она сама себя. Да, хотелось надеяться, что крыса сделает невидимым и Джекоба, но их все же могли почувствовать охранники, если нарваться на них в узких коридорах, а от пуль магия крысы не спасет.

В аустрийской императорской тюрьме было более трехсот камер и на каждый блок по одному дежурному помещению, где сидели один или два надзирателя. Лиса прошмыгнула в одну такую комнату, чтобы выяснить номер камеры Джекоба. К ее разочарованию, в списке на стене не было имен – только цифры с примечаниями на гоильском, а на нем ни Хидео, ни она читать не умели. Однако четыре числа были написаны красными чернилами, и она решила найти сперва эти камеры, надеясь, что Джекоб считается особым заключенным. Если Лиса правильно помнила, все камеры под красными номерами находились в подземных подвалах, и сидели там смертники и заключенные на пожизненный срок. В той части тюрьмы она еще никогда не бывала, но знала, что она существует с древних времен.

Лестница вниз была очень крутой, а ступени – сильно истертыми, и они долго прислушивались к звукам внизу, чтобы не встретиться на полпути с охранником, но даже после этого Хидео настоял, что пойдет первым, а Лиса дождется его сигнала, прежде чем идти за ним. Шаги Хидео удалялись, и даже ее человеческие органы чувств уловили таящиеся внизу, во тьме, страх и отчаяние, и ее замутило от мысли, что Джекоб заперт в этой вонючей мгле у нее под ногами.