По течению

Ваас еще что-то долго говорил, издеваясь, но Бен уже не желал слушать, запомнив только выражение на лицах девушек: растоптанное доверие. Главарь не знал равных по вероломству, успев за короткую вылазку сломать жизнь двум юным созданиям, чья судьба затерялась между прутьев клеток.

Вот так и выходило, что даже фильмы вызывали какой-то неприятный осадок, да еще Салли сидела возле ног Вааса, около подлокотника импровизированного трона, сооруженного из деревянного настила и старого выцветшего кресла. И девушка льнула к “царю Северного острова”, как верная собачонка. А Ваас, с интересом натуралиста или профессионала рассматривая пытки на экране, машинально поглаживал порывистыми движениями ее каштаново-русые волосы, зарываясь в них своими пальцами с грязными ногтями и путая, точно шерсть между ушей сторожевых псов, которых он порой хвалил за работу, особенно, если они предотвращали побег очередного пленника.

А девушка, кажется, не ощущала себя униженной. Может, и правильно, потому что падать ниже всего равно уже некуда. Раз выдался тихий вечер и хозяин не пытал, она позволила себе прислониться робко к его ноге и прикрыть глаза.

Бен отвернулся, сгорбившись у края помоста, опасаясь, что возненавидит и Салли, хотя казалось, что только нашел себе человека хоть в чем-то близкого по духу, судя по ее отрывистым словам. Только на каком основании он противопоставлял себя всему этому малокультурному необразованному сброду? Он будто забывал, насколько уже успел слиться с ними, по привычке ставя себя выше других. Может, это и сгубило его в свое время, когда он бросил на произвол судьбы приятелей-этнографов, ни разу не попытавшись с тех пор найти их или облегчить их участь тогда. Впрочем, легко осуждать, а когда надо действовать, многие пасуют, забывают очевидные вещи. Но это тоже лишь самооправдание… Хотя бы морально он решил не сдаваться, по крайней мере, не ощущать себя счастливым от всякой ничтожной милости со стороны главаря.

“Бедная, глупая Салли!” — горько подумалось Бену, но в тот же миг он ощутил на своей спине чей-то пронзительный взгляд и, обернувшись, встретился глазами с девушкой, после чего суждение о ее глупости само собой рассосалось, как туман на рассвете, хотя он даже не сумел описать, что именно выражало ее лицо, но уж точно не слепую покорность.

Расшифровать ее истинное отношение к главарю не представлялось возможным, точно каждый здесь не думал те мысли, что владели им на самом деле, не выражал свои настоящие эмоции, будто Ваас являлся опытным телепатом. Поэтому Бен предпочел погрузиться отрешенно в свои раздумья, пользуясь несколькими часами относительного покоя, снова в голове зазвучал несуществующий дневник: “Сложно сказать, что позволяло мне остаться человеком. Например, главарь этого сброда потерял уже практически все определяющие черты человека, отличался от них разве только какой-то редкостной изощренностью в пытках да достаточно выразительной словоохотливостью. Вернее, все его слова служили, пожалуй, дополнительной пыткой, особенно, когда люди торчали в клетках на солнцепеке, а его тянуло поговорить. О разном… Вперемешку с матом и взрывами психопатического гнева, можно было разобрать, что он твердит какую-то ересь о безумии, иногда о семье, о жизни и смерти, о надежде на возрождение… Для меня все это так и осталось ересью, а Салли, как мне показалось, слушала, и с каждым разом все внимательнее. И быть может, это разное и являлось последним следом человека в этом чудовище. Мне так не хотелось становиться похожим на него, когда от человека только слова и остаются, а ведь человек по делам судится”.

Доктор почти задремал под шуршавший звук фильма и шумные обсуждения пиратов, для многих из которых кино являлось лакомой диковинкой. Салли тоже неподвижно прильнула к главарю. Не хотелось верить, что она настолько сломлена… Но что тогда?.. Бен старался просто не думать, но мысли порой расставляют худшие ловушки, являясь даже в полусне. Да еще эти предчувствия чего-то… Он все боялся за Салли. Наверное, беспочвенно.

Впрочем, вечер оказался не таким тихим, каким обещался.

— Тревога! Ракьят напали на “Берег Хуберта”! Наши запрашивают подкрепление! — вбежал, огорошив новостью, в штаб пират, кажется, как раз тот самый любитель пари.

— Близко подобрались, *** отродья! — немедленно вскочил Ваас, свалив, не глядя, навзничь перепуганную Салли.

Аванпост “Берег Хуберта” находился в нескольких километрах прямо на запад от “Верфи Келла”, воины племени еще никогда на памяти Бена не подбирались так близко ко всецело оккупированной пиратами восточной половине острова. Вообще захватчики зажали племя клещами в центре, самом сердце исторической родины ракьят.