По темной стороне

– А ты уверен? По любовным романам симптомы сверял? Или у тебя изжога, и тебе показалось?

– Яна, – совсем тихо позвал он, коротко попросив: – Заткнись.

– Ну и какая тут любовь? – изумилась я.

– Какая есть.

– А… а можно заменить? Мне не нра… – Рот мне зажали ладонью.

Раяр совсем забыл, чему учат любовные романы. Кто ж так девушек затыкает?

– Мм-м! – возмутилась я, чувствуя, как мозг просто не успевает обрабатывать информацию. Он конкретно завис на этом неудачном признании. Закоротило его на слове «люблю», и дальше я действовала уже без поддержки мозга.

– Что? – глухо спросил мой взбешенный кошмар на последней стадии озверения. Он, видимо, ожидал, что после признания я брошусь ему на шею, с ходу ответив взаимностью. А я зависла и сама себя считала неадекватной.

– Мм-м-м!

Медленно убрав руку, он напряженно смотрел на меня.

А я не думала, мне было нечем…

– Учись, как надо! – вякнула воинственно, обхватив его лицо ладонями.

Хищник не успел даже квакнуть, как я прижалась к его губам. Но ненадолго, правда, Раяр еще не осознал, что происходит, как я оторвалась от него и спросила, требовательно заглядывая в глаза (жуткие все-таки гляделки):

– Так, а когда это ты успел влюбиться? – Попытку что-то объяснить пресекла новым, более важным вопросом: – Не, как ты понял, что все, это любовь?

На этот раз он сразу отвечать не пытался, ожидая, видимо, что я сейчас еще что-нибудь выдам.

– Ну? – поторопила его, чувствуя, как заходится сердце, и просто очень надеясь, что думалка еще не скоро заработает. Не нужна она сейчас.

– Когда понял, что тебя выкрали у Делмара, – неохотно ответил мой скрытный кошмар. – Когда увидел тебя на острове, когда ты использовала тьму, когда я был почти уверен, что Рассах пробудилась, что тебя больше нет.

– И столько дней трепал мне нервы?!

– А что, должен был признаться сразу? – огрызнулся он, тут же добавив, будто бы оправдываясь: – Я сам не сразу в это поверил.

– Ага… представляю, сколько романов перелопатил, чтобы понять, что происходит, – смешок вырвался помимо воли, зато в нос его я поцеловала вполне осознанно и даже крепче лицо обхватила, подумывая о том, чтобы в уши вцепиться, когда он дернулся. Лишь бы удержать. – Это самое дурацкое признание в любви, какое только можно было бы придумать, – сообщила я, поцеловав его в лоб, прямо в хмурую складку между бровей, и отпустив его лицо только для того, чтобы обнять за шею, заставляя склониться еще чуточку ниже.

– Яна, – позвал он тихо, осторожно обнимая меня в ответ.

– Мм-м?

– То, что ты сейчас чувствуешь… это не любовь.

Объятия мои стали крепче. В стремлении задушить гада я была непоколебима, но он почему-то не душился.

– Почему ты опять злишься? – Хищник даже не почувствовал, что только что произошло покушение на убийство.

– Ты такой момент испортил, – проворчала я, уткнувшись носом ему в шею.

И ведь не раскаялся же даже, что особенно печально! Только больше все испортил словами.

– Пора возвращаться к занятиям.

Руки я разжала неохотно и очень зря. Потому что стоило только Раяру почувствовать свободу, как он одарил меня суровым взглядом и велел:

– И, Яна, влюбляйся. Я не намерен долго ждать.

– Капец, – пробормотала я, впечатленная его заявлением.

* * *

– Люби его, – ворчала я, терзая в пальцах травинку. Занятия закончились двадцать минут назад, Раяр остался мной крайне недоволен, а я… а что я?

Я была вся в печали и тоске, уныло размышляя над тем, как бы мне так его полюбить, чтобы быстро и безболезненно.

Чисто теоретически, это, конечно, было возможно. Но вот как это все на практике-то провернуть? Любить кошмара было страшно, не любить было нельзя, и совсем непонятно, что со всем этим делать.

Хуже всего дело обстояло с признанием Раяра. Он же вроде как признался, но признался так, что я до сих пор не была уверена, что это правда.

– О чем задумалась? – На траву рядом со мной, рассыпая вокруг искры, упал Делмар.

– Делмар Вездесущий, – пробормотала я, покосившись на довольного жизнью хейзара. Опершись на дерево, он нагло потеснил меня плечом. – Звучит?

– Так ты думала обо мне? – умилился он, вытянув ноги. Легкий, едва ощутимый ветерок играл с темной прядью выбившихся из косы волос. Не часто он заплетал косы и совсем уж редко бывал таким молчаливым.

Минут десять мы сидели в полнейшей тишине, привалившись к большому, перекрученному жизнью дереву и разглядывали черную стену с врезанными в нее стрельчатыми окнами.

Витражные стекла искрились на солнце, и сейчас там, в коридоре, должно быть, было просто сказочно красиво. А я вот торчала здесь, рядом с совершенно целеньким и довольным жизнью Делмаром, которого будто совсем недавно и не отделали до состояния хорошей отбивнушечки, и размышляла о своей печальной судьбе.

– По какому поводу грустишь?

– Любовь зла, – протянула я, прижавшись затылком к прохладной неровной коре. Травинка выпала из рук и, подхваченная ветром, отлетела шага на три, прежде чем запуталась среди своих не истерзанных собратьев.

– Раяр бушует? – тут же напрягся огонек, озабоченно оглядывая окрестности.

– Да нет, – протянула я, неуверенно добавив: – Наверное.