По ту сторону экрана

Алёна в недоумении осталась сидеть у камина. Вместе с ней облегченно вздохнул и расслабился океан. Ветер за окном затих, разогнав настороженные облака. Солоноватый бриз унес воспоминания о случившемся и развеял отзвуки трагедии над песком дюн.

Глава 1. Опять всё запуталось

После встречи с мистером Керри Алёна немного успокоилась и перестала постоянно ныть по поводу исчезнувшего Лукаса. Несколько ночей ей даже удавалось заснуть без снотворного. Однако осевшая где-то в уголках памяти тревога не проходила, а, наоборот, усиленная затяжной неопределенностью, сковала действия и мысли. Сам факт потери человека, с которым связаны долгие месяцы сложных романтических отношений и острых психологических дуэлей, шершавой занозой вонзился в сознание и не отпускал. Ей никак не удавалось избавиться от щемящего чувства вины за поступок, который она преднамеренно не совершала.

Находясь в состоянии волнообразного невроза, русская особа наконец дождалась дня, назначенного для сбора гостей в усадьбе «Касабланка». Томящее беспокойство постепенно сменилось предвкушением праздника. Это всегда происходило с ней накануне больших приемов, особенно в незнакомых местах.

Несмотря на пережитую драму, ее женская натура не изменилась. Вопрос «Во что одеться?» как всегда оставался главным в предтусовочной суете. Она привыкла быть стильной и обращать на себя внимание в любой обстановке именно через продуманно созданный образ. Каждый выбранный наряд соответствовал настроению дня и поставленной цели. Балансировать между собственным «я» и восприятием тебя посторонними помогала уверенность в себе, которая, как вспышка сознания, всегда появлялась в нужную минуту. Значимость умело/неумело подобранного одеяния подтверждалась годами. Опыт накапливался и расширялся.

Алёна прогуливалась по своей гардеробной, передвигая вешалки, как в бутике. Поскольку ее вес часто и нерегулярно менялся, наряды были развешаны по размерам, от 38 до 50, и по видам: пиджаки, кофты, топики, брюки (блузок она не носила), платья, юбки, шорты и даже купальники со шляпами. Всё группировалось по цветам, качеству ткани и сезонам.

Урбанова сосредоточенно примеряла разные варианты, но ничего подходящего найти не могла. Вскоре ей надоело, и она, изменив себе, закрыла глаза и взяла наугад то, что первым попало в руки. Им оказалось платье в широкую бело-черную поперечную полоску. Оно не стройнило, но почему-то настраивало на решительный лад.

– Я понял твой замысел, ты хочешь стать центром всеобщего внимания, как пограничный столб, – весело прокомментировал Нахимов, рассматривая жену. – А в чем я буду тебя сопровождать? Где моя зеленая фуражка?

– Да ну тебя. Неужели действительно так вызывающе? Дай проверю с Афоней, – и направилась в комнату сына.

– Мышь, подожди, я тебе кое-что покажу: маленькую, но важную деталь, – ответил сын, растягивая слова последние фразы.

Называть Алёну Мышью или Мышкой повелось с давних времен, еще до рождения Афанасия. В период свиданий и первых лет жизни Алёна «проходила» у Алексея под именем Малыш, которое постепенно трансформировалось в короткое Мышь, что в большей степени отображало характер жены. Внешне она почти всегда была спокойна, конечно, кроме отдельных вспышек неудовольствия. Внутри же постоянно волновалась по пустякам и переживала за друзей и близких, хотя от этом ее никто не просил. Суетиться и нервничать втихую стало ее второй натурой.

Сын полез в ящик письменного стола и достал свисток.

– Зачем тебе свисток? – не поняла Алёна, рассматривая свое отражение в балконной двери.

– Не мне, а тебе. Ты просто судья на футбольном матче в этом платье. Где ты такое раздобыла? – сын явно развеселился.

– В Macy’s. Кажется, это Chaus, – Алёна изогнулась в невероятной позе и заглянула себе в оттопыренный воротник. – Да, точно, Chaus, а что?

– Ты знаешь, в этом что-то есть, – Афоня с задумчивым видом медленно раскручивался кресле. – Компания «Хаос» выпускает платье с правильным геометрическим рисунком, выполненным в монохромной гамме! Класс!

– Понятно. Спасибо, сынок, помог. Пойду к соседке. Третье мнение будет решающим.

Минут через двадцать Алёна вернулась домой с пачкой фотографий в руках. Алекс, к ее удивлению, был уже помыт, побрит и одет в черное и белое в тон к ее наряду.

– Смотри, что мне Глория дала, – она протянула стопку мужу.

– Ну мы же говорили! – Афоня перехватил фотографии. – Это прикольно! Пирамида из атлетов тридцатых годов, главные действующие лица в полосатых трико. Ты в теме. А куда вы направляетесь? Толстый с тобой?

Никто уже не помнил, почему сын, когда был еще совсем маленьким, изобрел для Алекса такое прозвище. Его отец не был ни громоздким, ни перекормленным, но к нему приклеилось. Почему именно Толстый? Никто, включая ребенка, на этот вопрос ответить не мог. Может быть, поведение отца ассоциировалось у мальчика с Карлсоном, героем книги Астрид Линдгрен? Но, в отличие от него, Алекс был высок, широкоплеч и подтянут. На прозвище Толстый он не обижался: привык, сроднился.