По ту сторону грозы (СИ)

Ей хотелось сказать, что и она его любит, скорее по привычке, нежели от переизбытка чувств. Она могла обмануть себя, но была не в силах обмануть его. И лишь закрыла глаза, чтобы он не увидел в них то, что она не решается произнести вслух.

-Спокойной ночи. До завтра.

-До завтра.

24

Она обошла светлые комнаты, прикасаясь к мебели, провела рукой по большой двуспальной кровати, застеленной бежевым покрывалом, свернула по коридору в кухню. «Это мой дом» думала она, «мой», убеждала себя, стоя у окна на кухни. Сквозь легкую, прозрачную гардину она видела высокие деревья, затенявшие их окна от полуденного солнца, припаркованные у подъездов машины, детскую площадку.

-Как ты? – Саша стал у нее за спиной, положив ладони ей на плечи.

-Нормально, - «плохо», думала она, «мне очень плохо» - Здесь всегда так было?

Ее вопрос немало озадачил его, амнезии у нее, слава Богу, не было, многочисленные тесты, и разговоры это подтвердили.

-Ты не помнишь?

-Нет, помню, такое чувство, что чего-то не хватает.

-Ты просто давно здесь не была. Все-таки прошел год.

-Наверное, - она содрогнулась внутренне, когда он прикоснулся губами к ее макушке.

-Прости, - сказал Алекс, ее напряженность ударила его как пощечина.

Олег Борисович предупреждал, что люди, побывавшие в коме, порой становятся другими. И Саша откровенно боялся того, что она измениться, настолько, что он ей больше будет не нужен.

-Эн, я не хотел – он не знал что сказать, ее лицо отражалось в стекле, и глаза были наполнены грустью.

-Чего не хотел? – «он ни в чем не виноват», она повторяла это себе тысячу раз, «ни в чем». Но все же что-то заставляло ее обвинять его, хотелось выкричаться, и выплакаться. Психолог, работавший с ней в больнице, предупреждала, что не редко выход из комы сопровождается депрессией. «Наверное это все депрессия», уверяла она себя, хотя Виктория Давыдовна, выдала справку, о том, что ее состояние в норме. Энна так и не открылась психологу по настоящему, не рассказала, что гложет ее, наверное, потому, что сама не до конца понимала это. «Наверное я просто не люблю его больше», думала она, рассматривая встревоженное лицо мужа. Почему-то в глаза ей бросился его подбородок. «Как странно», думала она, «раньше я не замечала этого. Но сейчас! Теперь, он стал меня раздражать! Какой-то немного выпяченный вперед, да и щетина на нем отчего-то темнее. Он все портит. Из-за него, выражение лица какое-то упрямое…»

-Ничего Эн, - он отвернулся, - хочешь есть? Или чая?

-Нет, я хочу лечь – так и не взглянув на него, она ушла.

Кровать в спальне была большой и мягкой, шелковые простыни холодили кожу, многочисленные подушки создавали ощущение огромного гнезда. Тепло, уютно, но все же как-то беспокойно. Она тысячу раз прокручивала в голове события прошлого года. Тысячу раз, но так и не вспомнила. Память заканчивалась на том моменте, когда они вышли из магазина, она помнила, как Миша завел машину, а потом ничего. Но это ничего хранило в себе нечто важное, нечто, без чего ее жизнь теперь будет пустой и потерянной. Саша рассказал, что в магазине, точнее в пекарне, как раз у стены, где Миша припарковал машину, произошла утечка газа, а в самом магазине замыкание. Энна вспомнила, как выключился свет тогда, в зале. «А ведь мы могли ждать, что бы чек пробить… тогда…» Просто чудо, что машина не загорелась, они получили серьезные повреждения обломками здания, джип несколько раз перевернулся, и их доставали из машины спасатели.

Миша не помнил ничего и никого, только ее имя, и то, что ему нравился Саша. Жена и дети стали ему чужими, всеми силами он пытался не показывать этого младшему сыну, Тоха безумно любил его, а старший все понял сам.

«Это так страшно», думала Энна, «жутко и ужасно, когда человек, которого ты любишь, безмерно и преданно однажды утром просыпается и не помнит тебя». Именно это, не позволяло ей уйти от Саши. Он любит ее, и не его вина в том, что она забыла свое чувство. Не его. Ей было жалко и себя и его, ситуация в которой они оба оказались, была не стандартна, и не у кого было спросить совета. Как быть не мог сказать никто.

Психолог, Виктория Давыдовна просила не принимать скоропалительных решений, может она и была права, думала Энна. Может все и пройдет. Но никогда не станет как прежде.

«Он изменился. Ходит на работу, не бывает в клубах,… мне нужно было практически умереть, что бы он понял это…»

Сашка постучал, прежде чем открыть дверь в спальню.

-Не спишь? – он говорил тихо, стоя в дверях, как будто не решаясь зайти.

-Нет, - Энна рассматривала его стыдясь силе того чувства что отражалось в его глазах, и не имея ничего чем ответить на него.

-Если хочешь, я могу лечь в зале – спокойный голос, уравновешенный тон, и глубоко засевший страх, вот что исходило от него, поняла Энна, страх.

-Только на одну ночь, не обижайся, просто… – слова не шли с языка, и голос померк.

Он ничего не ответил, молча закрыв за собой дверь.