По воле ветра. Два удивительных путешествия к Северному полюсу: героя нашего времени и романтика викторианской эпохи

Может показаться странным, что я так часто забывал о комфорте и подвергал себя опасности, когда на самом деле мне хотелось лишь сидеть за столом на кухне и наблюдать за тем, как дочери играют в свои игры, а еще, может, помогать им с домашним заданием. В конце концов, никто не заставлял меня залезать на этот шар, отказываться от сна и целыми днями мерзнуть над пустынным ландшафтом. Но как бы мне ни хотелось, я не мог найти простой ответ на вопрос, зачем я это делаю. Отчасти я любил товарищеский дух, который возникал, когда единомышленники работали бок о бок, стремясь к общей цели. Отчасти меня подталкивало стремление бросать себе вызов и искать приключения. Что ни говори, а это лучше, чем сидеть за столом на работе. А если говорить начистоту, я еще хотел доказать всему миру, что я чего-то стою и что я сделал нечто, что не каждому по плечу. Андре рассуждал точно так же. Ему не хотелось закончить свои дни, гадая, чего он мог бы достичь, если бы поверил в свою мечту. В этом мы с ним похожи.

До полюса оставалось 80 км, но сверху и снизу шар был укутан в толстые одеяла из облаков. Цель миссии достигнута. «Британник Челленджер» вошел в полярное кольцо и оказался на последнем градусе широты, к северу от 89-й параллели. Теперь я мог бы повернуть назад, но ничто на свете не могло заставить меня пойти на это. Я был решительно настроен подобраться как можно ближе к полюсу.

Когда солнце скрывается из виду, температура резко падает и газовые клапаны покрываются льдом. Пламя на горелке стало желтым – что было тревожным знаком – и не гасло около секунды после каждого закрытия клапана. Я привязал к клапану нагревательный элемент и сменил код на «Аргосе» на 3, сообщая о технической проблеме.

В такие моменты не стоит пренебрегать суевериями, поэтому я вытащил четки, подаренные Радживом Вахи, управляющим директором компании «Тайфу», которая выступила спонсором моего пешего похода к Северному полюсу в 1998 году. У меня на шее уже висел кусочек гранита с Эвереста. Я надеялся, что гранит и четки вместе помогут мне добраться до полюса.

Час спустя, когда до полюса осталось 65 км, Клайв считал тревожный код с «Аргоса» и вызвал меня по трещащему радио.

– В чем дело, старик?

– Я плохо тебя слышу, юноша, – ответил я.

– А ты думал? Чем ближе ты к полюсу, тем хуже прием. Связь может прерваться.

– Клайв, горелки горят желтым пламенем.

– Ничего не делай. Я позвоню Питу Джонсону. Посмотрим, что он скажет.

Пит Джонсон создал эти горелки. Он должен был знать, отчего пламя пожелтело.

Еще час спустя до полюса осталось 50 км, и Клайв снова вышел на связь.

– Так, старик, слушай меня. Звонил Люк. Тебе нужно найти путь три-шесть-ноль на высоте полторы тысячи метров. Я говорил с Питом Джонсоном. Он сказал выключить горелку с желтым пламенем. Иначе может расплавиться проводка зажигания.

– Понял. Что, если мы потеряем связь, когда я подберусь к полюсу?

– Просто держи курс три-шесть-ноль. Возможно, тебе придется пробыть в полярном регионе целые сутки. Если увидишь, что GPS показывает девяносто градусов северной широты, положи правую руку на левое плечо и похлопай себя по спине.

Если бы я долетел до 90° с. ш., то оказался бы прямо над Северным полюсом. С точностью до миллиметра. Это была лишь точка на карте, но с практической точки зрения добраться до этого места на воздушном шаре было невозможно. Даже пешком было очень сложно дойти прямо до Северного полюса, поскольку лед на вершине мира дрейфует быстрее, чем идет человек.

– У меня никак не получается найти три-шесть-ноль, – ответил я. – Ветер дует во все стороны, но я еще сообщу, как у меня дела.

Ветер стих, и скорость шара, которая недавно составляла около восьми узлов, упала ниже трех. У меня ушло полчаса, чтобы преодолеть еще 3 км, а за час я пролетел лишь 7 км. Тем не менее к полудню я оказался всего в 34 км от полюса и смотрел на GPS-приемник не в силах поверить, как близко к Северному полюсу я подлетел. От конуса с горячим воздухом в верхней части шара разлетались снежинки, падавшие на меня алмазным дождем. И снова у меня появилось чувство, что я нахожусь под защитой кого-то, кто хочет, чтобы я подошел еще ближе к цели.

Я вызвал Клайва по радио, но тот ответил не сразу. Пресса прознала, что «Британник Челленджер» пересек полярное кольцо, и теперь осаждала его запросами на интервью. Клайв говорил всем, что цель достигнута, но мне хотелось большего.

– Я на восьмидесяти девяти градусах и тридцати девяти минутах северной широты, юноша, – сказал я. В правой руке я сжимал счастливые четки Раджива, намотанные на микрофон радио. – Какой теперь план? Я могу взять курс на Канаду, ведь я добрался до последнего градуса. Цель достигнута и все такое, но сдается мне, еще не время возвращаться домой. Я хочу пойти дальше.