По воле ветра. Два удивительных путешествия к Северному полюсу: героя нашего времени и романтика викторианской эпохи

– Молодец, старик. Не останавливайся. Пока мы даем интервью, ты можешь лететь вперед. Пусть тебя не смущают сильные колебания направления ветра вблизи полюса, просто держи курс на север и смотри, куда тебя принесет. Проверь, что автопилот включен, «Иридиум» работает, а страховка на тебе. И помни: ничего не усложняй.

Ветер снова усилился, поэтому я приклеил кислородную трубочку к носу, включил исправную горелку и взмыл в небо. На высоте 3500 м нашелся ветровой поток, направленный практически прямо на север, и мне удалось вывести «Британник Челленджер» на нужный курс.

Медленно, но верно шар приближался к Северному полюсу. Прогнозы Люка были великолепны. В последний момент он сказал мне повернуть налево, словно на небесном перекрестке, и теперь я двигался прямо к цели. Я никак не мог отделаться от чувства, что нечто гораздо более значительное, чем мы с командой, хочет, чтобы я добрался до макушки мира, оберегает меня и следит, чтобы со мной ничего не случилось. Долететь до последнего градуса без серьезных проблем было невозможно, и теперь, когда я повернул налево и направился к полюсу, мне не верилось, что это происходит наяву.

Час за часом я приближался к цели, двигаясь на высоте 3650 м и дыша кислородом через трубочку, приклеенную к носу. В 13:10 до полюса осталось 26 км.

– Ты ведь скажешь нам, когда доберешься до девяностой параллели? – спросил Брайан Смит по радио.

Уже в 13:50 я оказался на 3 км ближе к полюсу.

Затем я остановился. Ветер стих. Клайв посоветовал мне плавно спуститься на высоту 2750 м и попытаться найти там путь к полюсу, но это не помогло. Я не продвинулся вперед. Я был совсем близко, но в то же время ужасно далеко. И шар стало сносить к западу. Час спустя Клайв изменил план и предложил мне медленно подняться обратно на 3000 м. Я последовал его совету, но «Британник Челленджер» не пролетел ни дюйма в северном направлении.

– Может, хватит, старик? – спросил Клайв. – Ты сейчас так близко к полюсу, как не мог и мечтать. Люк говорит, что можно подобраться еще ближе, но нужно подняться на семь тысяч метров, а кислорода у тебя нет.

– Да, наверное, ты прав, юноша, – ответил я, не признаваясь, что пока не собираюсь сдаваться.

Я включил горелки и поднялся на 3950 м. Посматривая на GPS, я видел, что «Британник Челленджер» медленно движется на север. Он словно дразнил меня, показывая, куда мог бы долететь. Я сосредоточенно вел наблюдения, записывая показания прибора каждую минуту, и если верить сжатому в моей руке GPS-навигатору, в какой-то момент до полюса оставалось менее 15 км. «Аргос» же снимал показания один раз в час, и эти независимые данные говорят о том, что от вершины мира меня отделяло 19 км. В конце концов шар снова остановился, и на этом я решил поставить точку. Я высчитал, что преодолел более 98 % расстояния до полюса. И снова мне показалось, что нечто притягивает меня к полюсу, как гигантский магнит, но теперь говорит, что на этом хватит. У тебя получилось. Пора возвращаться домой. Лучшие из лучших руководили моим полетом из командного пункта и из Бельгии, но это было не под силу даже им. Происходило нечто странное. Кто-то наблюдал за мной. Может, сам Андре.

Где-то там, внизу, в пределах видимости, лежал Северный полюс, накрытый толстым облачным одеялом, и, понимая, что достиг того, что казалось мне невозможным, я закричал от радости. Я исполнил мечту Андре увидеть Северный полюс с воздуха. По его критериям я бы добился успеха, даже если бы развернулся за несколько десятков километров до этой точки. На вершине мира не было ни горы, ни континента, как предполагал Андре. Там было лишь огромное ледовое поле, дрейфующее над воображаемой точкой, в которой сходятся меридианы и путь откуда лежит лишь на юг.

Я вспомнил тот день, когда чуть более двух лет назад мы с Руне дошли до Северного полюса. Вторник, 28 апреля 1998 года, я не забуду до самой смерти. В тот день я наконец закончил собирать свой «Большой шлем». 17 лет я пытался добраться до Северного полюса, моей мечте в тот день настал конец, и мне повезло, что конец этот получился счастливым. Среди навалов льда, где арктическое солнце пробивается сквозь облака, мы с Руне дошли до точки 89°59′59,4" с. ш. и решили, что ближе к полюсу мы уже не подберемся. Физически и эмоционально истощенные, прошедшие испытание на прочность, мы обнялись. Судя по GPS, мы стояли в 17 м от полюса, то есть чертовски близко к нему. Подойти ближе не получалось. Годом ранее Руне видел, как я рыдал, когда наша полярная экспедиция 1997 года окончилась провалом. В тот день он снова увидел мои слезы, но теперь я плакал от радости, потому что наконец покорил вершину мира.