По воле ветра. Два удивительных путешествия к Северному полюсу: героя нашего времени и романтика викторианской эпохи

В углу корзины стоял большой стальной сосуд Дьюара с жидким кислородом. Я надеялся именно на него, но он не работал. Использовать бутыли с кислородом было неудобно, но выбора у меня не оставалось.

– При расходе в один литр в минуту кислорода хватит примерно на сорок три часа, но подавать его нужно через трубочку, подведенную к ноздрям. Очень важно, чтобы вдохи были медленными, а выдохи – быстрыми. С трубочкой будет проще говорить по радио, чем с маской, но возникнут проблемы со сном. Если ты захочешь спать, старик, тебе придется лечь на спину и заклеить себе пасть скотчем. После этого – приклеить трубочку прямо под носом. Если скотча нет, надень и закрепи маску.

– Смотри-ка, Клайв, похоже, тебе очень хочется, чтобы я заткнулся.

– Наоборот, юноша. Я хочу, чтобы ты сидел сложа руки и болтал со мной. Тебе нужно увеличивать подачу кислорода, если приходится двигаться, и от меня избавиться не удастся. Я хочу, чтобы мы регулярно выходили на связь. Если ты начнешь нести какую-то чепуху, если у тебя будет странный голос или если язык вдруг станет заплетаться – и тогда тебе, кстати, придется отложить бутылку с бренди, которую, не сомневаюсь, ты прихватил с собой, – то я крикну, чтобы ты увеличил подачу кислорода. Понял, старик?

– Да, юноша. Все ясно.

К счастью, мне пока не пришлось доставать скотч. Одна мысль о том, чтобы заклеить рот и оказаться под постоянным наблюдением, подсказывала мне, что я сделаю что угодно, лишь бы только не подняться выше 3000 м, то есть той высоты, на которой я обычно начинаю использовать кислород.

Я до сих пор нормально не поел. Меня слегка мутило. Может, дело было в высоте, а может, в утомлении, но я слишком устал, чтобы готовить еду. Я питался имбирно-ореховым печеньем, шоколадом, свиными шкварками и апельсинами. Рацион не самый здоровый, зато простой.

Через два часа я услышал голос спокойного и обходительного Брайана Смита, который, очевидно, сменил шумного Клайва в командном пункте. Брайан передал мне последнюю метеорологическую сводку от Люка и посоветовал плавно спуститься на 1200 м, чтобы найти путь, который выведет меня на курс 360° с текущего курса 27°.

Через час после этого Брайан снова вышел на связь.

– Дэвид, ты уходишь слишком далеко на восток. Ты уверен, что идешь по верному пути?

– Да, Брайан. Я держу нужный курс по GPS.

GPS показывал мое местоположение, ориентируясь на сигналы целой сети спутников. Предполагалось, что точность составляет около десяти метров.

– Странно, – ответил Брайан. – Ты летишь не туда. Я скоро вернусь.

Вскоре я снова услышал голос Брайана, который через исландского диспетчера вызвал меня по высокочастотному радио.

– Скажи, Дэвид, в каком режиме работает твой GPS-приемник? С привязкой к сетке или в истинном?

– По сетке. А что?

– Нужно выбрать истинный. Отсюда и расхождение.

Ему не пришлось объяснять мне, что случилось. Режим с привязкой к сетке используется при навигации по картам. Он прекрасно работает в большинстве мест, но вблизи полюсов его точность снижается, поскольку координатные линии на карте идут параллельно друг другу, а на полюсе меридианы сходятся в одной точке. В «истинном» режиме используются верные значения долготы и широты, и потому устройство работает совершенно точно. Я сообщил Брайану, что переключился на «истинный» режим.

– В таком случае тебе нужно повернуть налево. Я попрошу Люка найти новый путь и свяжусь с тобой при первой возможности, – ответил он.

Горький опыт подсказывал мне, что малейшая техническая заминка может стать причиной поражения. В 1998 году я несколько дней бился над системой «Аргос», которая упорно не работала как надо. Маячок отправлял данные о моем местоположении на спутники, но точность каждый час менялась, даже если я просто сидел в гараже в Резольюте в Канадской Арктике. Через три дня мы поняли, что данные о местоположении передавались в метрических единицах, а не в градусах, минутах и секундах. Мы скорректировали настройки, и система заработала как часы. Нам повезло, что мы заметили проблему до начала похода, ведь иначе наш начальник лагеря Джон Перрин не сумел бы найти нас, чтобы пополнить наши запасы. В той же экспедиции сломались три топливных насоса на нашей печке, и мы не могли ни готовить еду, ни отапливать палатку, пока нам не сбросили запасное снаряжение с самолета. Другим путешественникам приходилось прерывать свои миссии, когда их подводила какая-нибудь незначительная деталь, например зажим топливопровода на шаре «Брайтлинг Орбитер», который должен был облететь вокруг света. Деталь, стоившая жалкие 69 пенсов, стала протекать, и шар в результате приземлился в Средиземноморье всего через несколько часов после взлета. Бертран Пиккар, пилотировавший «Брайтлинг Орбитер II», после этого пошутил, что ему, возможно, следовало купить зажим хотя бы за полтора фунта. Легко смеяться над такими ошибками, но я прекрасно знаю, что отказ маленькой детали может раньше времени поставить крест на приключении.