Победа над страхом

Ксения Фалина, 38 лет, художник-иллюстратор:

Когда я в первый раз пришла на семинар Андрея, мне казалось, что моя голова похожа на стеклянный шар, в котором постоянно летает, жужжит и колотится о стенки целый рой ос.

С мамой отношения у меня были напряженные. Мне казалось, что она недовольна абсолютно всем, что я делаю, и всем, что не делаю. Я рохля и не смогла найти высокооплачиваемую работу, мой парень – ловелас, иждивенец, лентяй, и оба мы друг друга стоим, потому что оба совершенно никчемные и не приспособленные к жизни, а еще я не умею варить борщ, плохо мою полы, неумело пришиваю пуговицы, не способна настоять на своем, и вообще не понятно, как и зачем существую на этом свете.

Мой парень, Вадим, считал меня убогой дурочкой, но почему-то жил со мной. Он мотивировал это тем, что я без него пропаду, я покорно соглашалась. И впрямь, кому я нужна? Метр пятьдесят с кепкой, в очках, да к тому же одежда тридцать восьмого размера висела на мне как на вешалке, поэтому приобрести себе что-то мне удавалось разве что в «Детском мире». Когда мне заказывали рисунки, мне было неудобно спрашивать про гонорар, я тут же соглашалась, поэтому обманывали меня часто, даже не считая это обманом. От Вадима постоянно пахло чужими духами, но он даже не считал нужным выдумывать какие-то оправдания, а спрашивать его я не решалась, потому что боялась услышать едкий и правдивый ответ.

Соседка по лестничной клетке почему-то меня ненавидела и постоянно кричала, что я развожу грязь, которую она за мной отмывать не намерена. Кстати, полы в холле, похоже, мыла только я: ни этой соседки, ни двух других с тряпкой я никогда не замечала.

Мой шестнадцатилетний сын, которого я родила по такому же недоразумению, по какому когда-то родилась сама, – единственный близкий мне человек, который никогда надо мной не смеялся, не называл недоразумением, а похоже, даже жалел. Но друзей в дом не приводил, отговариваясь тем, что его мать – иллюстратор, которой для творчества требуются пространство и тишина.

Когда Вадим все же бросил меня, найдя более подходящий вариант, в моей жизни почти ничего не изменилось. Правда, я ухитрилась влюбиться в парочку подонков (не сразу, сначала в одного, а потом в другого), но их тоже быстро сдуло ветром более благоприятных перемен. В следующий раз я влюбилась в хорошего, но женатого человека, ласково называвшего меня сестренкой и при встрече трепавшего меня по волосам, словно бездомную и жалкую собачонку непонятной породы.

И вот такое существо с роем ос в голове как-то раз заявилось на семинар к Андрею Явному. Я совсем не верила в себя и возможность что-то изменить в моей жизни. Совсем. А на семинар пришла скорее от безысходности, потому что деваться особо было некуда, вот и забрела. Медитации избавления от страха, прощения, «Белый шум» и другие приносили кратковременное облегчение, но, казалось, радикально ничего не меняли. Но люди, которые занимались в его группе, относились ко мне иначе, по-доброму, с ними мне было лучше и легче, чем с другими.

Прошло какое-то время. Как-то раз соседка в очередной раз прицепилась ко мне со своей руганью. «Знаете, – сказала я ей, – честно говоря, я не понимаю, за что вы на меня так злитесь, я ничего плохого вам не сделала. Если я все же виновата, то простите меня, пожалуйста, а я вас тоже прощаю. Наверное, вам очень плохо, что вы так на мне срываетесь». Та как-то странно на меня посмотрела, молча развернулась и захлопнула за собой дверь. Потом ко мне решил вернуться Вадим. Очевидно, ему просто некуда было больше идти, раз он не отправился куда-то еще. Но во мне вдруг все воспротивилось, я не хотела, чтобы он нарушал мое пространство. Поэтому, когда он заявился, я даже не открыла дверь, соврав, что вышла замуж и пустить его не могу. А потом ко мне нагрянула с инспекцией мама, которая посчитала, что давно уже меня не воспитывала. Я выслушала ее заученный наизусть монолог и ответила: «Знаешь, мам, я очень тебя люблю. И мне жаль, что я у тебя такая несуразная получилась, но что родилось, то родилось, это разве что могила исправит. Но я тебя люблю, хотя этого мало и это меня тоже не изменит. Знаешь, мне раньше было очень обидно, что ты меня не любишь, а только постоянно ругаешь, но я тебя понимаю. Конечно, тебе хотелось иметь умную и красивую дочку, а не такую, как я. Если тебе от этого легче, можешь продолжать меня ругать, я же от этого не растаю, в конце концов…» Мама посмотрела на меня и заплакала. А потом подошла, обняла и сказала: «Это ты меня прости, Ксюша. Я не знаю, как могла столько времени изводить тебя… Я тебя тоже очень люблю, просто беспокоюсь, как ты такая будешь и дальше выживать в этом мире…» А я улыбнулась ей, потому что вдруг поняла как. И пояснила: «Знаешь, кажется, я потихоньку учусь. А еще у меня есть хорошие друзья».

В общем, спасибо вам, Андрей Игоревич! Что-то и вправду сдвинулось.