Победы, которых не было

Вся эта противоречивая мозаика катаклизмов создавала в Москве нервозное настроение, колебавшееся между надеждой на лучшее и растерянностью. Естественно, не добавили Кремлю бодрости и майские катастрофы в Крыму и под Харьковом. Видимо, в тот момент у Сталина даже возникло ощущение неспособности Красной Армии своими силами отразить предстоящее летнее наступление Вермахта. Поэтому недавние хвастливые заявления на весь мир о победе «через полгодика — годик» прекратились, сменившись привычными прошлогодними жалобами на «огромное численное преимущество» врага. Но поскольку теперь к озабоченной собственными проблемами Британии добавился новый мощный союзник, то именно к нему и принялся взывать советский вождь, требуя принять самые радикальные меры для спасения Москвы от окончательного военного краха — открыть второй фронт, высадив на западном побережье Франции экспедиционную армию, и резко увеличить материально-техническую помощь Стране Советов. В противном случае, намекал коммунистический диктатор, он может пойти на сепаратный мир с нацистами.

Еще в начале весны союзники предложили «дяде Джо» прислать главу его внешнеполитического ведомства — В. М. Молотова — для переговоров и подписания официальных договоров. Тот прибыл в Лондон 20 мая, в самый разгар крымско-харьковских бедствий, отчего все ранее намеченные к обсуждению темы для сталинского посланца имели уже второстепенное значение. По той же причине он, — в отличие от зимней встречи с министром иностранных дел Великобритании Антони Иденом в Москве, ознаменовавшейся серьезными разногласиями, — без возражений подписал предложенный ему вариант соглашения о союзе в войне, а также о сотрудничестве и взаимной помощи после войны[400]. И, не медля ни секунды, отбыл в Вашингтон. Таким образом, впервые во весь рост встал вопрос о Втором фронте, превратившийся вскоре на долгие десятилетия в одну из любимых тем советской пропаганды.

Высадка во Франции требовала грандиозной подготовки и была рискованной даже по меркам 1944 года, когда она в реальности произошла. А в 1942-м из-за упоминавшихся уже проблем, порожденных неудачным для антигитлеровской коалиции ходом военных действий, подобное предприятие больше походило на авантюру и грозило громадными жертвами почти без надежды на удачу. Кроме того, Рузвельт с Черчиллем, конечно же, еще хорошо помнили сердечную дружбу Сталина с Гитлером, которая в сущности и позволила «бесноватому фюреру» развязать Вторую мировую войну.

Однако Молотов изложил серьезные аргументы. Терять союзника — пусть и «союзника поневоле», — который к тому же превратился в основного поставщика «пушечного мяса», англосаксонские державы явно не хотели. Поэтому Рузвельт решил приободрить русских приятными, но неопределенными обещаниями. Каких-либо официальных документов с обязательствами и конкретными сроками открытия Второго фронта США подписывать не стали. Однако все же опубликовали коммюнике, где заявили, что приветствуют идею развертывания боевых действий в Западной Европе в 1942 году и при благоприятном стечении обстоятельств попробуют воплотить этот проект в жизнь. Куда более заинтересованную реакцию вызвали просьбы Молотова об увеличении материально-технической помощи. Американцы сразу же подписали соглашение о переводе поставок на бесплатную основу до самого конца войны, притом в существенно большем объеме, чем прежде

[401].

На обратном пути Молотов опять остановился в Лондоне, где попытался склонить Черчилля к содействию в решении проблемы открытия Второго фронта. Но и тот в довольно откровенном разговоре дал понять, что в ближайшее время СССР может рассчитывать на попытку десанта союзников во Францию лишь ограниченными силами. К слову, Черчилль обещание сдержал. Английская армия и флот 19 августа 1942 года организовали пробную операцию форсирования пролива Ла-Манш — «поиск под Дьепом»[402]

. Как и следовало ожидать, предприятие окончилось полной неудачей. Немцы быстро скинули британцев обратно в море. Но сам факт подобной активности заставил Германию еще больше озаботиться укреплением «Атлантического вала». В результате в Россию не попало еще какое-то количество солдат и снаряжения.

К тому же, несмотря на осторожность подхода к проблеме Второго фронта, Черчилль в ходе встречи с Молотовым согласился считать этот вопрос весьма важным, что и было заявлено в коммюнике по итогам переговоров. На просьбы материального плана англичане, как и американцы, отреагировали мгновенно, подписав документ «О финансировании военных поставок и другой военной помощи»[403].

Сталина, естественно не удовлетворили итоги поездки Молотова. Чужими руками «загрести жар» не удалось и ближайшее будущее продолжало представляться большевистским вождям в очень мрачных тонах. Угроза немецкого наступления по-прежнему дамокловым мечом нависала над Россией, а уверенности, что удар удастся отразить, не прибавилось.

На грани сепаратного мира