Победы, которых не было

Дыру попытались заткнуть, бросив в мясорубку (вдобавок к войскам уже перечисленных выше фронтов) сразу девять новых армий (6-ю, 60-ю, 62-ю, 63-ю, 64-ю общевойсковые и 1-ю, 4-ю, 5-ю танковые, 1-ю истребительную авиационную), а также десятки отдельных дивизий и бригад, забирая их для этого даже с Дальнего Востока[407]. Но остановить противника не удалось. Группа «Б», повернув от Воронежа на юг и перемалывая выдвигаемые ей навстречу вновь прибывшие войска, устремилась по правому берегу Дона к Сталинграду. Группа «А» столь же быстро заняла Донбасс, пересекла большую излучину Дона, переправилась на его левый берег, и, гоня перед собой все возраставшее число полков Малиновского и Буденного, рванулась к Кавказу.

Краткая хроника тех дней достаточно красноречива. 16 июля — «котел» под Миллеровом (части 90-й и 38-й армий)[408], 17-го сдан Ворошиловград, 22-го Новочеркасск, 24-го Ростов, 28-го Сталин подписывает свой самый жуткий военный приказ № 227 «Ни шагу назад», узаконивший заградотряды и бессудные массовые расстрелы отступавших. Но и такая жесточайшая мера не повлияла на ход событий. 5 августа Красная Армия оставила врагу Ставрополь, 7-го Армавир, 9-го Пятигорск. 10-го немцы захватил и нефтяные вышки Майкопа — первое вожделенное месторождение «черного золота». 12 августа пали Краснодар и Элиста, 21-го знамя со свастикой взвилось над Эльбрусом, а 23-го германские танки севернее Сталинграда прорвались к Волге.

В эти недели английская и американская разведки докладывали своему руководству, что к ним начала поступать информация о попытках Советского Союза через третьи страны узнать у Гитлера его условия перемирия. Керр, британский посол в Москве, стараясь прояснить данный вопрос, обратился к Сталину и Молотову, но вразумительного ответа не получил. Фюрер, однако, на контакты с генсеком не пошел, по всей вероятности, уверенный, что скоро и без того одержит полную победу над Советским Союзом[409]

. Наступление развивалось столь неожиданно гладко, что он даже вывел с юга России шесть дивизий 11-й армии Манштейна, недавно овладевшей Севастополем. Вскоре за ними последовали еще пять дивизий, в том числе две танковые и две моторизованные[410]. Часть войск отправилась на Запад, а часть на северные участки Восточного фронта. Вполне возможно, что именно этих солдат, оснащенных специальным штурмовым снаряжением, и не хватило затем Паулюсу под Сталинградом или Клейсту на Кавказе.

Между тем Красная Армия весь конец лета, а затем и всю осень из-за Волги и Каспийского моря продолжала получать щедрые пополнения людьми и техникой. И, как вода точит камень, советские солдаты реками своей крови все-таки заставили Вермахт потерять некоторую остроту и силу ударной массы. Повторилась история 1941 года: тевтонская машина сначала замедлила движение, а потом и начала пробуксовывать.

Дипломатические танцы

Тем временем США и Британия готовились нанести неприятелю удар в наименее защищенное место. На июньской встрече Рузвельт с Черчиллем согласились с собственными военными, что составленные на всякий случай в спешном порядке наметки плана высадки во Франции «Следжхэммер» (в переводе на русский — «Кувалда») сомнительны, и договорились вернуться к нему в 1942 году лишь при возникновении явных признаков угрозы быстрого военного краха СССР. Давление на позиции стран «Оси» они хотели начать с десанта в западную часть Северной Африки (план «Торч»). Но последние известия с фронтов в России заставили англо-американцев всерьез обеспокоиться. И британский премьер заторопился в Москву: сообщить о принятом решении высадиться в Африке (какая-никакая, а все же помощь) и заодно постараться понять, насколько серьезно Сталин настроен продолжать борьбу против Гитлера.