Читаем Почему я люблю РоссиюВоспоминания монсеньора Бернардо Антонини полностью

Наконец, я люблю Россию за эти десять лет возрождения Католической Церкви. С 25 по 27 мая этого года мы праздновали Библейско-экклезиологический симпозиум, знаменующий путь Церкви за эти годы. Есть перспектива роста в следующем десятилетии. Теперь я служу на земле другой республики, входившей в СССР, но мое сердце и моя любовь никогда не забудут возрождение Церкви на Святой Руси.

Я прошу вас, дорогие читатели, о молитве, дабы моя миссия была подлинно евангельской, церковной, экуменической и, по благодати Воскресшего Христа и дару Святого Духа, плодотворной.

О. Бернардо Антонини

Вторая глава

Отправляясь в Караганду — 1

(Слово пастыря)

Терпение, смирение, любовь

Дорогой отец Бернардо!

Всегда больно, когда священник покидает Россию, неважно, по какой причине и каким образом. Наша Церковь еще слишком молода и слаба, чтобы отдавать отца своего начала. Да не поглотит наша боль ту сердечную благодарность, которую мы должны выразить Вам, дорогой отец Бернардо.

Для меня лично наше знакомство началось 10 лет назад, с Вашего служения в Марксе. Ваша проповедь на русском языке отпечаталась во мне: «терпение, смирение, любовь». Как духовный учитель, исповедник и как «бывший итальянец» (Oh lala!), Вы служили приходу и сестрам Служительницам Иисуса в Евхаристии своим убежденным и благочестивым примером, знаниями Священного Писания и даже шестидневными реколлекциями в часовне площадью в 7 кв. м. Я хочу поблагодарить Вас за то, что Вы были мне опорой и примером даже когда уехали из Маркса.

Будучи ректором семинарии, Вы принимали большинство моих семинаристов не только в здание на улице Красноармейской (так остается вплоть до сегодняшнего дня!), но и в Ваше сердце, близость которого к Богу является для всех нас благословением. Хорошо, что для молитвы нет границ!

Большую проблему, которую вызывает Ваш отъезд в Казахстан, я вижу в связи с нашей католической газетой «Свет Евангелия», которая должна теперь существовать без Вас. Что принесет с собой разрыв связи Верона — Москва, невозможно предвидеть. Но я хорошо знаю, что даже с помощью наших читателей и конференции епископов мы не сможем ее удержать на том уровне, на котором она сегодня находится. Поиск спонсоров — дело не простое, каким оно кажется с того момента, когда их найдешь: я хорошо знаю это как епископ.

Я надеюсь и прошу Вас простить и мне все, чем я Вас в течение этих лет разочаровал. Я желаю Вам Божиего благословения на Вашем миссионерском пути. Караганда — важный город в истории Католической Церкви, в том числе и в России! Я думаю, что у этого города уже давно есть свои святые. Пусть они будут Вашими заступниками!

В ожидании нашего Господа и объединенные в Его любви (Veni, Domine Jesu!) приветствую Вас по-братски и сегодня служу мессу за вас.

Епископ Клеменс Пиккель,

Апостольский администратор юга

европейской России

Признательность

Спасибо, добрый пастырь!

Об о. Бернардо можно сказать много. Он — личность, сильная и богатая, и добрый человек с большим сердцем. Хотел бы, однако, хотя бы в кратких словах выразить ему благодарность за то, что он сделал для Церкви в Восточной Сибири.

Впервые я встретился с о. Бернардо в Москве в 1992 г. И уже во время той первой встречи он показался мне человеком, полным энтузиазма и энергии, которыми наполняет его душу таинство священства. О. Бернардо умеет радоваться священству. Это является его отличительной чертой и огромным богатством, которым он может поделиться с другими.

О. Бернардо доверяет Богу во всем, что делает, и выражается это в частой молитве. Он всегда открыт для других — иностранцев, иноверцев, людей, оказавшихся вне общества. Для каждого человека у него находится доброе слово, полное доверия и уважения. В этом он был для нас хорошим примером. И таким примером он оставался для нас до конца своей миссии в России.

Особым образом я хотел бы поблагодарить его за печатное слово, за то, что он был основателем газеты «Свет Евангелия». Множество людей даже в тех местах, где нет священника, могли познавать Христа и участвовать в жизни Церкви, обогащая ее своей историей и традициями, которые уникальны в территориальном и национальном отношении.

Хочу поблагодарить о. Бернардо за то, что он был ректором Духовной семинарии, за то, что воспитывал семинаристов из нашей Апостольской администратуры. Некоторые из них еще продолжают обучение, другие уже ведут пастырскую работу.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих кумиров XX века
100 великих кумиров XX века

Во все времена и у всех народов были свои кумиры, которых обожали тысячи, а порой и миллионы людей. Перед ними преклонялись, стремились быть похожими на них, изучали биографии и жадно ловили все слухи и известия о знаменитостях.Научно-техническая революция XX века серьёзно повлияла на формирование вкусов и предпочтений широкой публики. С увеличением тиражей газет и журналов, появлением кино, радио, телевидения, Интернета любая информация стала доходить до людей гораздо быстрее и в большем объёме; выросли и возможности манипулирования общественным сознанием.Книга о ста великих кумирах XX века — это не только и не столько сборник занимательных биографических новелл. Это прежде всего рассказы о том, как были «сотворены» кумиры новейшего времени, почему их жизнь привлекала пристальное внимание современников. Подбор персоналий для данной книги отражает любопытную тенденцию: кумирами народов всё чаще становятся не монархи, политики и полководцы, а спортсмены, путешественники, люди искусства и шоу-бизнеса, известные модельеры, иногда писатели и учёные.

Игорь Анатольевич Мусский

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное