Почти семейный детектив

— Зачем? Что я вам сделала? — удивилась Ганна, у которой заныло то место, на котором до сих пор располагалась ощутимая шишка. Она невольно потерла ее рукой.

— Бить не будете? Я расскажу, — прошептал Дзеткевич, глядя в бешеные глаза Галицкого.

— Пока не буду, рассказывай, — процедил тот. И Дзеткевич, вздыхая и поминутно сморкаясь, рассказал.

* * *

Алесю Петранцову он невзлюбил с первого взгляда. Уж больно въедливой и дотошной она была. Одно слово — зануда. Алеся подробно читала документы, добивалась внесения в них последней юридической закорючки, обстоятельно вела разговоры, раскладывая все по полочкам, не оставляла дел на потом и не уходила с работы, пока не вычеркнет в настольном календаре все дела, запланированные на день.

Легкому, если не сказать легковесному, Дзеткевичу она была в тягость, но избавиться от ненавистной юристки он не мог. Девица приглянулась одному из московских начальников, проводила с ним все дни, а главное, ночи во время его визитов в Витебск, и уволить ее Адрыян Карпович боялся, чтобы не накликать гнев малого босса, как они всем коллективом называли Павла Горенко. За глаза, разумеется.

Большой босс, то бишь Илья Галицкий, в Белоруссию наведывался раз или два, оставляя после себя большой переполох и сильное впечатление, но больше интереса к делам не проявлял. Кстати, именно такое невнимание со стороны главного патрона фирмы и натолкнуло предприимчивого Дзеткевича на мысль, что в предложении тещи что-то есть, а главное, что оно совершенно безопасно.

Павел Горенко свои наезды в Витебск вскоре тоже свел к минимуму. Как подозревал Дзеткевич, причиной ослабления внимания стала навязчивость все той же Алеси, которая просто не давала любовнику проходу. Воспользовавшись этим обстоятельством, свой нелегальный бизнес Дзеткевич развернул во всю мощь, Алесю увольнять не стал, чтобы Горенко не начал наезжать с проверками снова, но и в курс дела не посвятил. Остерегался.

Он был уверен, что судьба благосклонна к нему. Противная юристка работала день через день, совмещая работу в «Лiтаре» и должность экскурсовода в Здравнево. Основные переговоры и деловые встречи он проводил в те дни, когда ее не было на работе. Документы прятал. Лишних разговоров не вел. И был уверен, что Петранцова ни о чем не догадается.

Однако Алеся была девушка умная. Опытным взглядом она заметила лишний кассовый аппарат, острым ухом слышала не предназначенные для ее ушей разговоры, намотала все на ус и свела один к одному. Затем в руки ей попался забытый Дзеткевичем на столе документ; прочитав его, она обманула бдительность цербера-бухгалтерши, немного покопалась в бухгалтерии и сделала точный вывод. Дзеткевич вел двойную игру и обворовывал своих начальников.

К тому моменту, как Алеся окончательно удостоверилась в своих подозрениях, ее любовная лодка практически утонула. Павел Горенко в Витебск не приезжал, в Москву ее больше не приглашал, на звонки отвечал сухо и с недовольством, а письма игнорировал вовсе.

Влюбленная и страдающая Алеся решила вернуть благосклонность возлюбленного, раскрыв ему глаза на махинации в «Лiтаре». Она позвонила Горенко, сообщила, что владеет ценной информацией и даже съездила в Москву, захватив с собой документы, которые могли доставить Адрыяну Дзеткевичу немало неприятных минут.

— Однако что-то у них не срослось, — рассказывал Адрыян Карпович внимательно слушающим Ганне и Илье. Они знали, что говорит он правду, потому что все это уже слышали от самого Гарика. Он не захотел встречаться с Алесей, по телефону сообщил ей об окончательном разрыве, и она была вынуждена вернуться домой, по дороге придумав план мести. Раз Павел Горенко не захотел забрать документы, она решила… продать их самому Дзеткевичу.

— Она вас шантажировала? — воскликнула Ганна.

— Шантажом это было трудно назвать, — сказал он и снова высморкался. — Алеся показала мне документы, сказала, что больше не хочет сдавать меня руководству, то есть вам, — он слегка поклонился в сторону Галицкого, — и сообщила, что готова вернуть их мне за определенную сумму. Наш разговор состоялся за два дня до того, как ее убили, но честное слово, — он заломил свои пухлые, белые, немного женственные руки. — Честное слово, я ее не убивал. Сумму она попросила вполне подъемную. Конечно, таких денег наличными у меня при себе не было, но мы договорились, что я расплачусь в следующий раз, когда она выйдет на работу. За это время я и должен был собрать деньги. Немного. Примерно месячный мой доход с левых тиражей. Поверьте, я не стал бы убивать за такую мелочь.

— Но какие гарантии у вас были, что она не будет тянуть у вас деньги и дальше? Она могла отдать вам копии, а себе оставить еще и еще, и каждый месяц требовать у вас определенную сумму. А вот это уже повод для убийства, — серьезно заметил Галицкий.

— Сразу видно, что вы не знали Алесю, — Дзеткевич усмехнулся. — Ее недостатки были продолжением ее достоинств, а в последние совершенно точно входило умение держать свое слово. Мне даже в голову не пришло бы сомневаться, что она выполнит все условия нашего джентльменского договора.