Под Куполом. Том 1. Падают розовые звезды

– У него действительно есть велосипед – я видела, как он на нем ездил. Но я не вижу его в гараже. Он мог уехать на нем в город, чтобы сэкономить бензин.

– Мог. Но мы все равно должны проверить дом, чтобы убедиться, что он не поскользнулся в душе и не сломал шею.

– Это означает, что нам придется смотреть на него голого?

– Никто не говорил, что полицейская работа всегда в радость. Пошли.

Их встретила запертая дверь, но в городах, где сезонные приезжие составляют большую часть населения, полиция всегда находит способ войти. Они проверили места, где обычно прятали запасной ключ. Его нашла Джекки – висящим на гвоздике за ставней кухонного окошка. Он подошел к замку двери черного хода.

– Преподобный Коггинс! – позвала Линда, всунувшись в дом. – Это полиция, преподобный Коггинс. Вы здесь?

Ответа не последовало. Они переступили порог. И пусть на первом этаже царил идеальный порядок, но Линде стало как-то не по себе. Она решила, что причина проста – они в чужом доме. В доме священника, куда вошли без приглашения.

Джекки поднялась наверх.

– Преподобный Коггинс! Полиция. Если вы здесь, пожалуйста, отзовитесь.

Линда стояла у лестницы, глядя наверх. С домом что-то было не так. Он заставил ее подумать о Джанель, трясущейся в припадке. Тогда у Линды возникли такие же ощущения. Внезапно пришла уверенность: попади сейчас Джанель в этот дом, у нее случился бы новый припадок. Да, и она начала бы произносить странные фразы. Возможно, о Хэллоуине и Большой Тыкве.

Вроде бы Линда видела перед собой совершенно обычную лестницу, но подниматься ей совершенно не хотелось. Она мечтала о том, что Джекки найдет второй этаж пустым и они смогут поехать на радиостанцию. Но когда напарница позвала, Линде пришлось подняться.

6

Джекки стояла посреди спальни Коггинса. На одной стене висел простой деревянный крест, на другой – табличка с надписью: «ВОРОБЕЙ ПОД ВЗГЛЯДОМ ЕГО». Покрывало с кровати снято. На простыне краснели следы крови.

– И это. – Джекки указала на пол. – Подойди сюда.

С неохотой Линда подошла. На натертом до блеска деревянном полу лежала веревка с завязанными на ней узлами. Окровавленными узлами.

– Похоже, кто-то его бил, – мрачно изрекла Джекки. – Возможно, достаточно сильно, чтобы он лишился чувств. Потом они положили его на… – Она посмотрела на Линду. – Нет?

– Как я понимаю, ты выросла не в религиозной семье.

– Очень даже религиозной. Мы поклонялись Святой Троице: Санта-Клаусу, Пасхальному Кролику и Зубной Фее. А как насчет тебя?

– Мы – обычные богобоязненные баптисты, но я о таком слышала. Думаю, он бичевал себя.

– Перестань! Люди такое делали за грехи, так?

– Да. И насколько я понимаю, это совсем не вышло из моды.

– Тогда понятно. В каком-то смысле. Зайди в ванную и посмотри на туалетный бачок.

Линда не сдвинулась с места. Ей хватило и завязанной узлами веревки. Атмосфера дома – его пустота – давила все сильнее.

– Иди. Там тебя не укусят, и я готова поставить доллар против десятицентовика, ты видала кое-что и похуже.

Линда прошла в ванную комнату. На туалетном бачке лежали два журнала. Один религиозный – «Аппер рум». Второй назывался «Юные азиатские щелки». Линда сомневалась, что его продавали во многих магазинах религиозной литературы.

– Итак, – произнесла Джекки, – что мы имеем? Он сидит на унитазе, мечет трюфели…

– Мечет трюфели? – Линда засмеялась, несмотря на нервное напряжение. А может, благодаря ему.

– Так это называла моя мать. В любом случае, покончив с этим, он устраивает себе бичевание, чтобы искупить грехи, а потом укладывается в постель и видит счастливые азиатские сны. Утром встает, бодрый и очищенный от грехов, молится, потом садится на велосипед и едет в город. Логично?

Линда подумала, что скорее да, чем нет. Правда, эта версия не объясняла, почему в доме ей было не по себе.

– Давай проверим радиостанцию, – предложила она. – Потом поедем в город и выпьем кофе. Я угощаю.

– Хорошо. Мне черный. И желательно внутривенно.

7

Дверь в низкое, главным образом из стекла, здание студии ХНВ они тоже нашли запертой, но из динамиков, закрепленных на свесах, лился псалом «Доброй ночи, дорогой Иисус» в интерпретации Перри Комо, известного исполнителя соула. За студией высилась радиовышка, с едва видимыми в ярком утреннем свете мерцающими красными сигнальными огнями на вершине. Около вышки находилось длинное, похожее на большой сарай, строение. Линда предположила, что в нем генератор и все необходимое для того, чтобы по-прежнему рассказывать о чуде любви Божьей Западному Мэну, Восточному Нью-Хэмпширу и, возможно, планетам Солнечной системы.

Джекки постучала, потом забарабанила.

– Не думаю, что здесь кто-то есть, – сказала Линда.

Это место совершенно ей не нравилось. И в воздухе стоял какой-то странный запах, затхлый и неприятный. Запах этот напомнил ей о кухне матери, даже после интенсивного проветривания, потому что ее мать курила как паровоз и точно знала: есть можно только то, что хорошенько прожарено на раскаленной сковороде, от души смазанной свиным жиром.

Джекки покачала головой.

– Мы кого-то слышали, так?