Под маской порока

— Давненько я не был на общественном пляжу, — Гален уселся рядом со мной на расстелённое на песке покрывало, задумчиво оглядел играющих в мяч девушек. — И мода на купальные костюмы сильно изменилась с прошлого века… или уже с позапрошлого?

Вивиан и её подруги ещё скромно одеты — хоть и коротенькие, но всё-таки платья или шорты с завышенной талией и довольно закрытый лиф. Зато на сирен в максимально открытых купальниках, смоделированных и сшитых Стасией, откровенно засматривались все присутствующие парни.

— Хватит пялиться на женские си… на женскую грудь, — огрызнулась я.

— Я не пялюсь, я оцениваю последнюю моду, — парировал Гален невозмутимо. — Но если ты настаиваешь, могу попялиться на твою грудь.

Пляж, небольшая песчаная полоса, обрамлённая соснами, действительно считался почти общественным — насколько я знала, сюда часто приходила молодёжь из Тирса, как знатная, так и кто попроще. Он располагался ближе к городу и сюда даже можно доехать на машине по кривой, ухабистой дороге в две колеи. Ровная, посеребрённая садящимся медленно солнцем гладь озера расстилалась перед нами огромным искрящимся зеркалом, отражающим ясное небо в редких хлопьях облачков. Справа, над макушками деревьев, поднимались шпили и башня «Гнезда», в прозрачном воздухе далеко разносились голоса, смех, музыка из привезённого кем-то патефона и плеск воды у берега. Друзья Вивиан, шумная компания в дюжину с лишним человек, рассеялись по пляжу: кто-то играл в мяч, кто-то резвился на мелководье, кто-то, как и я, сидел на покрывале, наблюдая за общим весельем со стороны.

Аиша идти отказалась, зато Стасия и Тиана с восторгом ухватились за приглашение и в результате уговорили и меня. Гален в ответ на мою записку с сообщением, что мы с подругами назавтра присоединимся к компании Вивиан, прислал один-единственный вопрос, во сколько за нами заехать. Спорить и возражать, отстаивая свою независимость, я не стала, рассудив, что лучше уж Гален будет со мной с самого начала и лично всё проконтролирует, чем если вдруг заявится внезапно посреди вечеринки и испортит всем настроение скандалом и обвинениями, что я, мол, опять что-то от него утаила. О своём признании в любви он больше не заговаривал и вообще вёл себя, словно вчера не сказал ничего особенного, и я тоже на всякий случай ни о чём таком не упоминала. Это же Гален — скорее всего, он и впрямь признался лишь из-за госпожи Олуэн, для отвода глаз и чтобы наверняка убедить нашу классную. Не мог он взять и серьёзно признаться мне в любви. Возможно, попозже, через год-другой, когда мы все разберёмся и убедимся в своих чувствах друг к другу…

— И если уж говорить о том, кто на кого смотрит, то во-он тот мальчик всю дорогу на тебя таращиться, — продолжил Гален невозмутимо. — Может, глаза ему выдавить?

И я-сирена, и я-человек чувствовали чужое мужское внимание, интерес, восхищение, но я-человек волновалась за Вэйдалла и пыталась понять, как долго он ещё будет меня избегать, а сирене хватало и эмоций Галена, обжигающих, ярких, недвусмысленных.

— Мальчик? — я поймала взгляд молодого человека, игравшего в одной команде с Вивиан. Симпатичный, широкоплечий, с каштановыми волосами и голубыми глазами. Вивиан нас всех представляла друг другу, но я, признаться, не запомнила ни одного имени. — Какой он мальчик? Вполне себе взрослый парень.

— Конечно мальчик. Сколько ему — двадцать три, двадцать пять? По сравнению с нами так, плюнуть, растереть и забыть.

— О да, деда Гален, куда ему, малолетке, до вас, старцев почтенных, — съязвила я.

— Я ещё слишком молод, чтобы становиться дедушкой, — парировал Гален. — К тому же прежде нам надо завести детей.

Опять он за своё!

— А я и для детей ещё слишком молода.

— То есть Дрэйку и Норду детей можно, а нам нельзя? Я специально попросил Вэйда уточнить — их девушке было всего двадцать два, когда она забеременела. Тебе исполнится двадцать один, самый детородный возраст.

— Во времена твоей смертной жизни он, может, и считался детородным, а нынче на дворе одиннадцатый век, здравомыслящие девушки уже не торопятся замуж и залететь, едва двадцать стукнет, — прошипела я раздражённо, и вдруг взгляд мой задержался на юной леди Дарро, ловко отбившей подачу. — Ты знаешь, зачем Вивиан нужна ордену?

— Нет, — качнул головой мужчина. — Вэйд, правда, полагает, что это как-то связано со стремлением одного из старших собратьев избавить Дрэйка от привязки.

— Разве от привязки возможно избавиться? — удивилась я. — И, выходит, леди Аннет действительно… продала дочь братству?