Под миртами Италии прекрасной

О судьбе архива в статье сообщалось, что после кончины З. А. Волконской в 1862 году он вместе с виллой перешел к ее сыну Александру, построившему в парке новый большой дом, а затем к удочеренной им дальней родственнице Н. В. Ильиной, вышедшей замуж за итальянского маркиза, впрочем, по матери тоже русского, В. Кампанари. В 1921 году супруги Кампанари, уже давно сдававшие виллу в аренду, продали ее под германское посольство (в настоящее время — резиденция британского посла), а семейные портреты, библиотеку и архив перевезли в ящиках на городскую квартиру. Там они, однако, так и не были распакованы.

Два года спустя Н. В. Кампанари умерла, и эти ящики, не заглядывая в их содержимое, поштучно, поделили между собой наследники — муж и четверо детей. То, что досталось детям, было тогда же ими распродано, рассеялось по частным коллекциям в разных странах, а быть может, и навсегда утеряно. Та же часть, что оставалась у В. Кампанари, перекочевала в подвал — его вторая жена не хотела, чтобы в доме что-либо напоминало о ее предшественнице. Вскоре и эта часть была продана, правда, в одни руки — римскому антиквару русского происхождения В. К. Леммерману. У него-то Полонский первым из исследователей и познакомился с сохранившейся частью римского архива, библиотеки и художественной коллекции Волконских.

На следующий год после появления его статьи началась вторая мировая война. Пережил ли архив связанные с ней бедствия? Долгое время о нем снова не было ничего известно. Но вот в 1966 году в Риме вышла также уже называвшаяся мною книга Андре Трофимова «Княгиня Зинаида Волконская. Из императорской России в папский Рим», написанная на основе все еще находившейся тогда у Леммермана, как стало из нее известно, части архива З. А. Волконской.

Эта книга заслуживает того, чтобы остановиться на ней и истории ее написания, хотя бы коротко.

Еще в пятидесятые годы Леммерман решил продать архив Волконской, так же как принадлежавшие ему портреты членов ее семьи. При этом, хочется думать, не только из коммерческих соображений, но и сознавая ценность архива и портретов как единого целого, он намеревался продать их вместе. Не находя покупателей, Леммерман прибег к своего рода рекламе. Ею стала написанная на изысканном французском языке книга, автором которой, скрывшимся под псевдонимом Андре Трофимов, был известный в дореволюционной России искусствовед Александр Трубников. Он не только использовал ряд неизвестных до того документов, но и снабдил книгу богатым иконографическим материалом. В ней же впервые был воспроизведен автограф стихотворения Пушкина «Княгине З. А. Волконской, при посылке ей поэмы «Цыганы», что, кстати, дало возможность хранительнице рукописей поэта в Институте русской литературы Р. Е. Теребениной опубликовать во «Временнике Пушкинской комиссии» его научное описание.

В книге Трофимова-Трубникова есть глава, посвященная общению Гоголя в Риме с Волконской и Власовой. Однако о гоголевском автографе в ней ничего не говорится. Но он упоминался как «все еще не изданный» в предисловии, подписанном Жаном Невеселлем (это тоже псевдоним, под которым выступает живущий в Риме журналист Дмитрий Иванов — сын поэта Вячеслава Иванова).

…В 1976 году в Риме я стал свидетелем распродажи художественных коллекций умершего за год до того Леммермана. Буквально с молотка пошли тогда по свету живописные работы, принадлежавшие, или приписывавшиеся, кисти Федора Рокотова, Владимира Боровиковского, Ореста Кипренского, Федора Бруни, не говоря о большом числе гравюр и литографий, в том числе очень редких.

Аукцион, организованный известной английской фирмой «Кристи», что само по себе свидетельствовало о качестве поступивших на продажу произведений искусства, проходил в несколько приемов и включал в себя, конечно, не только вещи из собрания З. А. Волконской. Отдельно распродавались живопись, графика, мебель, прикладное искусство. Каждому сеансу предшествовала открытая для посетителей выставка. На ту, где были представлены «русские портреты», я привез находившихся тогда в Риме наших художников-реставраторов В. В. Романову и И. П. Сурова, а также постоянно жившего там художника Г. И. Шилтяна. Внимательно осмотрев портреты, все они сошлись на том, что, хотя визуально авторство ни подтвердить, ни опровергнуть невозможно, высокое качество живописи говорит о том, что эти работы не копии, а оригиналы, причем крупных мастеров.

Наряду с большими портретами внимание привлекала и миниатюра, написанная маслом на меди с изображением немолодой женщины в чепце, с орденской лентой через плечо и приколотым на груди знаком ордена Святой Екатерины с фрейлинским шрифтом. Взяв ее в руки, прочитал выгравированную на обороте надпись: «Княгиня Александра Николаевна Волконская. Портрет, бывший при моем отце в тюрьме и ссылке».

В монографии искусствоведа Т. В. Алексеевой о творчестве Боровиковского упоминается миниатюрная копия на меди С портрета отца декабриста С. Г. Волконского, находившаяся при нем в сибирской ссылке.