Под обломками

Виктор приехал на следующий день. Как всегда, без приветствия, он подошел и подсел к Тарин в кресло напротив:

– Вы сказали, что рассказали мне все, что знаете.

Девушка отложила бумаги в сторону и взглянула на него. Виктор явно был рассержен.

– И что я, по-вашему, не рассказала?

– Во-первых, вы не сказали, что тело Вагнера не нашли.

– Нашли его кровь и его вещи в лаборатории в тот день. Тут все очевидно, не думаете?

– Не все так просто. Вы знали, что он игрок?

– Игрок? Вы точно говорите о Вагнере?

– Следствие обнаружило у него большие карточные долги. Он задолжал серьезную сумму, но таких денег у него не было.

– В первый раз слышу. Если и так, что это меняет?

– Есть версия, что он инсценировал свою смерть и забрал все наработки, чтобы продать их фармацевтической компании.

– Какая глупость!

– Если бы ваша группа открыла исследуемый способ в стенах лаборатории, патент принадлежал бы университету. Полученная премия не покрыла бы его долги.

– Хватит, не хочу больше этого слышать! Вы не знали его. Он бы никогда так не поступил, ни с исследованиями, ни со Стеллой! – кровь прилила к щекам девушки, глаза ее потемнели.

– Вы уже признали, что ошибались в людях. Готов спорить, в виновность Яна вы тоже не сразу смогли поверить.

– Кстати, как тогда в эту версию вписывается исчезновение Яна?

– Они могли провернуть это вдвоем.

– Тем более я не верю, – покачала она головой. – Они очень холодно общались друг с другом.

Виктор посмотрел на девушку:

– Это могла быть лишь вывеска. Иногда люди, внешне проявляющие раздражение или неприятие, на самом деле испытывают совсем другие чувства.

– Почему тогда этого средства нет на фармацевтическом рынке? Прошло уже больше года – достаточный для Вагнера срок, чтобы все завершить. Я знаю: он был на пороге решения проблемы с синтезом хемокина.

– Возможно, он хочет выждать, пока шумиха уляжется.

– Не было никакой шумихи. Университет решил не выносить сор из избы. Родители Стеллы попросили, чтобы их никто не трогал. Для общественности это представили как несчастный случай.

– Тарин, я понимаю, вам тяжело представить, что человек, которого вы хорошо знали, оказался совсем другим, – он протянул руку к ее руке, но девушка одернула ее.

– Я как раз хорошо это представляю! Лучше, чем вы думаете. Вагнер этого не делал.

– Давайте хотя бы предположим, что он по какой-то причине остался жив. Куда бы он мог направиться?

– Он был сиротой. Безвылазно находился в университете.

Тарин невольно улыбнулась, вспоминая. Казалось, она снова видела как он, склонившись над своими тетрадями, сидит в университетском парке под ивой и не замечает, как вокруг него кипит жизнь. Кто-то поет под гитару, кто-то занимается спортом, кто-то держится за руки с любимой, кто-то просто общается в компании друзей, а Вагнер в это время пишет, хмурится, грызет колпачок ручки и снова принимается писать.

– Вагнер был очень скрытным, я говорила об этом. Это все, что я знаю. Виктор, прошу, больше не развивайте при мне эту версию.

– Хорошо. Но тогда у меня к вам еще один вопрос. Вас было пятеро. Вы рассказали мне обо всех, кроме Римуса. Почему?

– Потому что… потому что он потерял Стеллу из-за меня.

Тарин на мгновение отвернулась к окну.

– Мы не разговаривали с ним после этого случая. Он уехал сразу после похорон. Я слышала, устроился на работу. Они со Стеллой встречались некоторое время перед тем как.… Не думаю, что он захочет общаться со мной, даже по вопросам исследования. Надеюсь, его не подозревают? Его не было в университете, когда это случилось.

– Его алиби проверили. К нему нет вопросов. У него может быть нужная вам информация?

– Нет. Вагнер не разрешал нам хранить документы у себя. Он говорил, что в комнату легко проникнуть и украсть их, а лаборатория оборудована сигнализацией. Нам запрещалось выносить информацию даже на электронных носителях. Может быть, лучше бы Ян просто украл флеш-карту, и это было бы худшее из зол…

– Тогда у меня для вас мало утешительного. Все, что нашли в лаборатории – пара тетрадей. Они сейчас находятся у экспертов. Как я понял, они занимаются их восстановлением: бумага сильно обгорела. Но вряд ли с их анализом будут сильно спешить. Следователь не считает это первостепенной уликой.

– Этого мало. Я знаю, о чем вы говорите, это результаты наблюдений за последние два месяца. Вагнер заносил ход исследования в особый журнал. Он никогда не выпускал его из рук.

– Значит, я ничем не смог вам помочь.

Тарин посмотрела на Виктора. За последнее время он похудел и осунулся. На каникулах он явно работал интенсивнее, чем в колледже.

– Отсутствие результата – тоже результат. Вагнер любил это повторять. Спасибо за то, что попытались. Сегодня вечером встречаемся здесь? Вы обещали помочь мне с исследованиями.

– Да, я приду, – он поднялся.

– И Виктор, можно вас попросить? Если уж мы будем работать вместе, давайте хотя бы начнем нормально общаться?

– Что вы хотите сказать?

– Например, вы можете сказать «до свидания», а не молча уходить каждый раз.

– Прощаться – плохая примета. Поверьте моему опыту.