Под обломками

В его глазах промелькнуло что-то неопределенное. Все такой же прямой, весь в черном, он развернулся и скрылся за стеллажами.

С этого дня они почти каждый вечер встречались в библиотеке. Регина все больше удивлялась тому, как часто это случается. Иногда в библиотеку заходила Лидия, как бы случайно наталкиваясь на них. Тарин подозревала, что Регина подговаривает женщину присмотреть за подругой. Методист впервые за долгое время не перетягивал на себя внимание девушки, и она смогла сосредоточиться на занятиях днем и на исследовании вечером. Студенты, конечно, не изменились, но язвительные замечания и нахальное поведение некоторых из них уже не воспринимались ею как личное оскорбление. Тарин запомнила слова Алисы и старалась сосредоточиться на самом процессе преподавания. Неравнодушный педагог обязательно зажжет интерес в душах тех, кому это действительно нужно, теперь она это знала. Может быть, Тарин привыкла к манере общения Алисы, а может быть, начальница сменила стиль общения по отношению к новому преподавателю. Но Тарин стала чаще заходить к Алисе, перешагнув в себе некоторый страх в общении с ней. Этому весьма поспособствовал положительный ответ заместителя директора на просьбу организовать дополнительные занятия для желающих. Теперь девушке действительно было некогда даже поспать.

Тарин отвела Виктора в здание, намеченное ею для лаборатории. Он тщательно обследовал помещение, особенно оставленную здесь мебель, и только после этого одобрил его. В их отношениях, как и на улице, теперь тоже наметилась оттепель. Взаимные упреки и недомолвки остались в прошлом. Можно сказать, в эти мартовские дни Тарин испытывала душевный подъем, которого давно уже не надеялась пережить снова. То чувство, которое испытываешь, когда занимаешься любимым делом, когда постепенно, шаг за шагом двигаешься к намеченной цели, будоражило и одновременно успокаивало, не хуже музыки Моцарта.

Благодаря связям ректора была достигнута договоренность о предоставлении колледжу части лабораторного оборудования в аренду. Отец таким образом приготовил ей сюрприз.

– Мы давно хотели открывать новую специальность. Думали о фармации, это сейчас очень перспективное направление. Чтобы пройти лицензирование, нам все равно нужно было бы закупать материальную базу, – успокоил он девушку.

Позже Тарин поделилась этой новостью с Виктором.

– Что ж, для нас с тобой это хорошо, но Алиса будет не в восторге, – усмехнулся он.

Виктор снял пиджак, и теперь склонился над бумагами, засучив рукава своей белой рубашки. На его левом запястье белел шрам, по-видимому, от ножа.

– Если мы будем лицензировать новую специальность, она должна будет заполнить уйму форм для министерства. Мне и так кажется, что ее помощница скоро от нее сбежит – уж очень большую бюрократию развели в образовании.

– Ладно, я мне пора, – Тарин выпрямила спину, потягиваясь. – Если я еще ненадолго здесь задержусь, можно будет сразу из библиотеки идти на пары.

– Кофе в термосе закончился?

– Давно. И печенье, которое мы контрабандой пронесли мимо Германа, тоже.

– Тогда действительно пора. Не забудь, завтра привезут новую партию лабораторных мышей.

– Нет, Виктор, уже сегодня, – вздохнула девушка. – До встречи вечером.

Не так давно Тарин смогла пересилить свой страх и появиться в лаборантской комнате. Необходимость перевести теоретические исследования на практический уровень вынудила ее к этому. Конечно, это небольшое помещение с препаратами, реактивами и наглядными пособиями мало походило на университетскую лабораторию, в которой девушка работала несколько лет. Пока она осматривалась, Виктор тактично молчал. Единственный, кроме отца, кто знал ее историю, он ни разу не задал нескромного вопроса, ни разу не посмотрел на нее этим ободряющим взглядом, который она так ненавидела. Самое главное, он ни разу ее не пожалел. Тарин была рада, что могла говорить с ним без оглядки на то, что можно упоминать, а что нельзя. Почти.

В воздухе уже витало то неясное, смутное ощущение пробуждения, которое испытываешь каждую весну, которое зовет тебя выбраться из-за стен, почувствовать мягкий ветер на щеках. Этот ветер овевает лоб, прогоняя мрачные мысли, путается в волосах, настраивая на беззаботный лад, приподнимает края пальто, намекая на то, что пора бы сменить теплую одежду на более легкую, облегчив тем самым свою ношу. Он приносит запах раскрывающихся почек, свежей краски и перемен. Тарин вдруг захотелось выбраться за пределы колледжа и прогуляться у озера, про которое так часто говорила Марта.

Сонная, старушка встретила ее у дверей в общежитие.

– И когда ж ты уже нагуляешься, все жду тебя, жду. Была б я твоей бабушкой, дала бы тебе лозины, чтобы знала, как по ночам шастать, – беззлобно ворчала она, отпирая дверь.

– А вы бы дали мне ключ, я ведь сколько раз просила.