Под обломками

– Давай, я поговорю с моим руководством. Их не может не заинтересовать работа такого уровня. Ты переберешься в нормальные, достойные тебя условия. К тому же, я всегда буду рядом, чтобы помочь. Помнишь, тот французский ресторанчик? А наши походы на джазовые концерты? Будем как в старые времена, после работы заглядывать куда-нибудь.

– Картина, конечно, заманчивая. Пока мне нужно обдумать то, что ты сказал о лактобактериях. Это действительно может сработать.

– Я почему-то всегда знал, что из нас всех ты – та, кто точно не отступится и доведет дело до конца. Такой уж у тебя характер.

– Ты мне льстишь. Я вообще не хотела слышать об исследовании, пока один человек не сказал, что я обязана довести его до конца.

– То есть, на этой планете, более того, в этом здании, есть такой человек, который может заставить тебя изменить свое решение? Почему ты меня еще с ним не познакомила?

– Все сложно, – смутилась Тарин. – Как-нибудь познакомлю.

– Ты меня заинтриговала.

Римус понял, что девушка не хочет обсуждать эту тему. Он выпрямился.

– Давай так: сегодня я все-таки попытаюсь выполнить то задание, ради которого меня официально сюда направили. А ты как раз подумаешь над моим предложением. О возможности работать вдвоем бок о бок, как раньше.

– Как раньше, уже никогда не будет, – вздохнула девушка. – Хорошо, я обещаю подумать. Только не торопи меня.

Тарин прогуливалась по аллее, освещенной закатными лучами. Проходящие мимо студенты узнавали и здоровались с ней. Сочный молочно-сладкий запах скошенной травы газонов пропитывал вечерний воздух. Возле карликовых ив девушка остановилась и задумалась.

– Опять грустишь?

Голос Регины вывел ее из задумчивости.

– Смотрю на ивы и кляну садовника, – объяснила она, не оборачиваясь. – Наверное, он решил облагородить аллею. Все кусты аккуратно подстрижены, под какую-нибудь геометрическую форму. Конечно, для живой изгороди это приемлемо. Самое жестокое, что можно сделать с ивой – это обрезать вот так прутья. Это как у птицы подрезать крылья. В самой природе этого дерева заложена неряшливость, но этим она и хороша. А теперь это безликая листва.

– А ты, оказывается, поэт, – Регина удивленно приподняла брови. – Поэт с большими грустными глазами. Когда я тебя впервые увидела, то подумала, что персонажей аниме с тебя рисовали.

– Это ты так мне настроение поднимаешь? Сомнительный комплимент, – Тарин, тем не менее, улыбнулась.

– Пошли в общежитие, поболтаем за чашкой чая? Я пожалуюсь тебе на свои сердечные муки, а ты мне на свои – подмигнула она. – Я было подумала, что ты все-таки нашла своего принца, а ты тут стоишь одна, грустная.

– Нет, Регина… Я – героиня не его романа.

Тарин грустно посмотрела на нее и направилась дальше. Гуляя, она забрела на территорию котельной. Сквозь ступени старенького здания проросли подорожники. Словно стайка вспугнутых воробьев, возле девушки вдруг возникло несколько студентов, торопящихся проскользнуть мимо преподавателя. Среди них она узнала и сына Регины и его давешних обидчиков. Девушке это очень не понравилось, но сказать она ничего не успела.

Виктора она нашла на следующий день по расписанию. После звонка студенты освободили аудиторию, а он остался, собирая самостоятельные работы в стопку.

– Сын Регины. Он тоже в этом замешан, так ведь?

Виктор поднял голову. Тарин выглядела воинственно настроенной. Отвечать было незачем, вопрос явно был риторическим.

– Ты же мог мне сказать об этом. Нужно вытащить парня оттуда!

– Если его мать – ваша подруга, это ничего не меняет. Прошу вас не говорить об этом больше ни с кем, даже с Региной, – он подошел поближе к девушке и понизил голос. – Спасая одного, можно потерять многих других.

– Тогда обещай, что он не пострадает! Он еще ребенок, и ни в чем не виноват!

– Ему семнадцать лет. Он прекрасно сознавал, что делает, когда связывался с Филиппом. Это был его выбор. Мы все должны отвечать за свои поступки. Я уже у цели и, спасая его, перечеркну многие месяцы своей работы.

– Виктор, но можно же что-то сделать!

– Когда я поймаю своего паука, я посмотрю, что можно предпринять. Это все, что я могу тебе обещать.

– Значит, я должна молча наблюдать и терпеть все это?

– Я же вынужден так поступать, – слегка приглушил он голос.

Тарин подумала, что «странная» Лара быть может, в чем-то права: иногда казалось, что Виктор говорил не то, что хотел сказать на самом деле.

Виктор перевел взгляд за спину девушки. Она обернулась, и увидела, что в аудиторию входит Римус.

– Здравствуйте! Я не помешал? – он протянул руку для рукопожатия. – Я друг Тарин. Зовут меня просто: Римус.

– Это Виктор, преподаватель химии, – представила его девушка. – Мы уже все обсудили.

– Узнаю почерк, – Римус оглядел доску с записями. – В лабораторном журнале исследований, это ведь ваша рука?

– Вы весьма наблюдательны, – холодно отозвался собеседник.

– Да, это профессиональное: подмечать то, на что обычно не обращают внимания, – улыбнулся он и обратился к Тарин: – Готова? Я освободился, можем продолжить работу.

– Конечно. Удачного дня, – бросила она Виктору через плечо.