Под сводами Дворца правосудия. Семь юридических коллизий во Франции XVI века

Этот объемный документ начинается пространным разделом «благочестивых статей» (les clauses pieuses). В свое время подобные разделы завещаний интенсивно изучались французскими исследователями, пытавшимися реконструировать отношение людей прошлого к смерти и определить динамику этих изменений

[73]. Текст Ле Пилёра немного отличается от принятой формы и начинается следующим образом:

Я, Жан Ле Пилёр, беднейший грешник, часто думая, что никакой смертный человек не может спастись или избегнуть прав смерти, но, напротив, всё приближает его тело к ней, и учитывая также кратковременность жизни и ее преходящий характер и то, что после кончины он хочет с Божьей помощью подняться в Царствие Небесное; здравый телом и мыслью, находясь в стадии выздоровления, я сделал заявление о своей последней воле.

Поддавшись пафосу, Ле Пилёр явно что-то напутал с местоимениями. Его следующая фраза может показаться нам тавтологичной:

По обычаю древних отцов и по примеру благочестивой доктрины, я делаю сие настоящее распоряжение, согласно своей последней и завещательной воле, как следует ниже.

Прежде всего, я вручаю Богу свою душу, каковую ему было угодно создать бессмертной и выкупить и защитить от врага, а в будущем спасти, в чем я надеюсь на Него и на Его прославленную мать, Деву Марию, заступницу (advocate

) и убежище для бедных грешников.

Затем, я хочу и постановляю, чтобы мои долги все были выплачены, и мои штрафы… (здесь Ле Пилёр оставляет без продолжения эту ритуальную фразу).

Затем, чтобы после моей кончины мое тело находилось бы в церкви, а после службы и произнесенных месс было бы полностью положено в могилу моих покойных отца и матери, их потомков и иных моих родственников, похороненных на кладбище Невинноубиенных в двадцатом склепе (charniers), считая от большого портала этого кладбища, находящегося на улице Сен-Дени, в сторону от других ворот, выходящих в сторону Пляс-о-Шат [Кошачей площади].

Затем, моему погребению быть такому, как у бедного человека, без всякого кольца свечей и прочего освещения вокруг тела, без представления [видимо, портретное изображение покойника]; за исключением лишь двух свечей, которые будут зажжены на алтаре во время погребальной службы, и двух факелов со стороны креста, которые будут нестись, сопровождая крест при моем погребении и обратно до церкви, откуда был взят этот крест. А если возникнет спор с кюре или викариями, которые будут возражать, то я не желаю, чтобы на моем погребении и во время погребальной службы зажигались бы иные свечи, кроме четырех малых. А также не желаю никакого шума плакальщиков и не желаю, чтобы устраивались поминки, как водится по обычаю, потому что такая помпа при похоронах и погребениях нужна лишь живым и не идет на пользу душам бедных покойников.