Под сводами Дворца правосудия. Семь юридических коллизий во Франции XVI века

Далее Ле Пилёр включает статьи, уже вполне ординарные для завещания, — душеприказчики должны единовременно раздать в пользу бедных 30 турских ливров. Мария Либо, жена мэтра Франсуа Дюкло, и ее брат Франсуа Либо, дети Дениз дю Троншон от первого брака, обязуются молить Бога за завещателя. Упоминается в тексте и клерк Ле Пилёра, Леонард. (Не он ли написал красивым почерком проект завещания Ле Пилёра, подшитый нотариусами к связкам минут?) Впрочем, точная сумма, полагающаяся этим людям, в завещании не указана. Зато имеется позднейшая приписка: «Каковым дарениям, содержащимся в трех ближайших и последних статьях, я оставляю [место] заполнить позже». Крестник адвоката Гильом Бенар получает сумму в 20 турских ливров, которую остался должен завещателю его кум, то есть его вознаграждают прощением долга.

Исполнителями завещания назначаются вторая жена адвоката Дениз дю Троншон и его двоюродный брат. Им обоим оплачиваются расходы по пошиву траурных платьев (сумма этих расходов впечатляет — 450 ливров). Далее Ле Пилёр оговаривает права своей супруги, которой помимо прочего надлежит получить компенсацию за те 210 ливров, которые были выплачены из ее приданого Марии Ле Пилёр и ее мужу Бабюсу в виде выкупа их наследственных прав. Это было сделано, чтобы уменьшить возможные претензии наследников к детям Ле Пилёра и Денизы дю Троншон.

Нотариусы Рене Барьер и Жак Жуайе оформили его завещание, и оно вступило в силу с 3 апреля 1548 года. Однако адвокат оправился от болезни (не случайно в завещании говорилось о том, что он находится на пути к выздоровлению). Ле Пилёр продолжал проявлять нотариальную активность. В материалах той же нотариальной конторы сохранился его договор о сдаче в наем жилья на улице Сен-Жак близ Малого моста мэтру-кожевнику Этьену Вальтуру.

«В конце срока наниматель обязуется вернуть дом в хорошем состоянии и содержать его достойно, согласно парижским кутюмам…», и, кроме того, наниматель обязуется понести половину расходов, необходимых для закупки материалов для ремонта, а также на свои средства переделать двери, подобрать к ним ключи и обеспечить, чтобы оконные стекла в комнатах и на чердаке были целы. Но Ле Пилёр изменил бы себе, если бы и на сей раз не учел альтернативный вариант развития событий, включив в договор статью, предусматривавшую порядок действий на тот случай, если хозяин по той или иной причине («из-за процесса, продажи или обмена») вынужден будет распорядиться жильем иначе[85]

.

2 октября того же 1548 года Ле Пилёр от имени своей дочери Денизы-младшей заключает брачный контракт с ее женихом мэтром Робером Базанье, прокурором парижского Шатле[86]. Свидетелями выступают все те же лица, упомянутые в завещании: адвокат Жан де Корп, «кузен со стороны жены» (он был назначен душеприказчиком Ле Пилёра, как самый верный друг), а также сводный брат невесты Франсуа Либо, прокурор Шатле.

Был ли брак дочери адвоката с мэтром Базанье мезальянсом? Прокуроры Шатле в целом были людьми не очень зажиточными даже по сравнению со своими коллегами из Парламента. Как показывает анализ парижских брачных контрактов[87]

, адвокаты достаточно часто женились на дочерях прокуроров, тогда как сыновья прокуроров редко брали в жены дочерей адвокатов. Однако Базанье — древний род парижских судейских, среди их родственников было немало адвокатов. Ле Пилёр же — родитель многодетный. Отметим, что сумма приданого, упоминаемая в контракте, составляла 1200 ливров звонкой монетой и 50 ливров ренты (то есть 600 ливров капитала). По сравнению с аналогичными контрактами других адвокатов Парламента это была довольно-таки скромная сумма.

Особым актом, приложенным к брачному контракту, Робер Базанье уточняет, что в размер preciput[88]

включена «полностью вся практика указанного Базанье», то есть, по-видимому, клиентура и документы его конторы. Это дополнение делается сверх условий, оговоренных в брачном контракте, но в случае смерти Базанье без детей от этого заключаемого брака Дениз Ле Пилёр должна будет уплатить компенсацию родственникам Базанье[89].

Дошедшие до нас позднейшие акты Ле Пилёра содержали все те же особенности его стиля. Так, например, в договоре от 16 марта 1549 года[90] с каменотесом Пьером Башело последний передает Ле Пилёру 1 арпан виноградника на территории Клиши в виде ипотеки за ренту в 100 ливров. С этого арпана надлежит выплачивать ренты его сеньору — кюре Клиши. Адвокат предусматривает, что если ему придется уплатить с этой земли сумму, превышающую 13 су, каменотес обязан будет возместить Ле Пилёру его убыток.

Итак, Жана Ле Пилёра трудно назвать птицей высокого полета. Но близкое знакомство с ним обогатило нас не меньше, чем история Дюмулена.