Под зелененьким кусточком

– Не разговор, Анюсик, конечно? Главное успокойся, выпей валерьянки, постарайся заснуть. Завтра еще раз все взвесь на спокойную голову. Не лети сломя! Но в любом случае, я укорять тебя ни в чем не буду.

– Спасибо пап, за поддержку, так и сделаю, – сдалась Аня, перестав бороться сама с собой, – пойду выпью валерьянки. И уж поднявшись, она подозрительно взглянула отца, пытаясь сообразить почему он в черных очках?

– Не плачь, прошу тебя. Все образумится, – опередил ее Ваня, последним наставлением.

А когда уж дочь направилась на выход, отец остановил ее:

– Ань, подожди минуточку!

– Да, что пап?

– Тонального крема не будет у тебя, или чем вы там лицо мажете? – спросил Иван про замазку для своего тайного фингала.

– Пудра у меня, – замешкалась Аня, – подойдет?

– Подойдет! Положишь мне утром на полочку в ванне?

– Конечно, пап. Лучше сразу положу.

– Спасибо, дочка!

– Пожалуйста, папа, спокойной ночи, тебе!

– Спокойной! – пожелал Ваня и Аня ушла, закрывая за собой дверь.

9

Ночь за окном с синим оттенком, воспламенилась звездами. И луна с тоненькую металлическую спицу замусолилась где-то позади дома, незаметная для всех. По дороге проезжали автомобили, скрипя шинами по асфальту влажному, газовали сцеплением. И в поздний час заскрипели качели, долетая звуком до спящих окон. Ведь вздумалось какому-то полуночнику беззаботно покачаться на них? А у Ивана душа тоже скрипела, противненько, со скрежетом. Ситуация с дочерью перечеркнуло черной гуашью крест-накрест все его отличное настроение. Лично он был «за», чтобы она родила, но на такой шаг она сама должна была решиться. Ей жить дальше, с грузом на душе, или с грузом в коляске. Так и заснул он, каким- то нудным беспокойным сном.

И спал ли, невдомек ему было? Как-так быстро утро наступило… Сон его, как короткая кинопленка, перемотанная моментально, а он, как главный зритель, ничего не запомнил из своего сновидения.

Умывшись, припудрил вокруг своего серо-вдумчивого глаза, да получилось сносно. Неделю – две, он так вынужден будет делать, но ничего, переживет и не такое бывает.

На работе он старался коллегам не попадаться воочию. Осядет синяк, а там пустяки останутся.

Хирург суетливо заскочил к нему перед сменой:

– Полного здравия коллега, что прячешь за очками? Никак фингал? – смекнул Илья Васильевич, разительно прерывая утреннее затишье в кабинете офтальмологии.

– Здравия. Он самый что ни есть!

– Откуда, кто посмел? – полушутливым тоном спросил хирург.

– Честно сказать?

– А то!

– Не помню на кого напоролся, отключился вдрызг, – не кривил душой Ваня, а Илья Васильевич давай издеваться:

– Ну и угораздило. – Давай разыщем и морду набьем им за тебя? – Помощь хирурга не требуется? – Приходи ко мне на прием, если что приму тебя без талона! – глумился коллега с довольный настроением, улыбаясь до ушей и светясь желтоватыми зубами.

Ваня держался отстраненно, на шутки не реагировал, и Илья Васильевич отступился:

– Ладно, Иван Андреевич, если захочешь получить второй фингал под глаз, обращайся. Бутылочка коньяка найдется по такому случаю! – дружелюбно зазывал его хирург с искрами задора в глазах.

– Спасибо. Повременю, пожалуй, Илья Васильевич, одного мне хватит для красоты, – обдал он коллегу честными серыми глазами.

– Ладно, стучись, если что, я ушел работать! – отправился хирург к себе, и Ваня начал готовиться к приему пациентов.

Утром проведала его Римма Станиславовна:

– Доброе утро, Иван Андреевич! – непременно ее хорошее настроение читалось по лицу прямым текстом.

– Доброе, Римма Станиславовна.

– В субботу вы дежурите! Можете на выбор эту или следующую, как удобно будет. Я отмечу вас.

– Если выбирать, то следующую.

– Глаз то ваш как?

– Уже отлично, еды не просит! – позволил себе Иван отшутиться.

– Угу, вижу, страшное позади, значит следующую субботу ставлю рабочей.

– Да, следующую субботу отдежурю, Римма Станиславовна.

– Хорошо! – ушла она с благополучным настроем, подрядив Ивана Андреевича работать в субботу.

Так и было с самых первых дней, как он пришел сюда работать, между ними установилось взаимное дружеское сотрудничество.

На этой же неделе, он приметил интересную парочку, встречающуюся наискосок за поликлиникой, состоящую из хирурга с Алкой. В гуще сумрака Иван обратил внимание, как Илья Васильевич пылок и нежен со своей спутницей, будто влюбился с первого взгляда. «У кого-то и осенью бывает весна», – порадовался он за коллегу.

В пятницу Ваня мотанул к себе на дачу, позвав перед этим с собой дочь, которая отказалась, под каким-то важным предлогом и не поехала с ним.

10

Унылая осень пронизывала холодом и баламутила души. Дворники не успевали убирать листву, втоптанную ногами в грязь. Сапожки цокали по асфальту. Плащи и куртки с повседневной мрачноватостью смотрелись на людях неброско. Ленка, жена Ивана улетела в тур по Европе, и отец подошел к дочери, поинтересовался:

– Аня, время идет, что в итоге ты надумала делать?

– Подумаю еще неделю, пап, – ответила она, без энтузиазма. Ее тоненькое лицо, заплыло одним большим серым пятном. Внутренняя борьба между светом и тьмой – изводила ее.