Подарок из страны специй

Катя, конечно же, его понимала. Но все было странно, казалось, что они пришли к какому-то магу или к гадалке, а не в обычную лавку, где торговали сари, каких на той улице были сотни. Почему они зашли именно к нему? Почему открыли ничем не примечательную замызганную дверь с плохо нарисованной улыбающейся девушкой в красном сари? Зашли и увидели сикхского божка посреди этого красочного великолепия, будто радуга случайно выплеснулась вокруг старика, при этом совершенно его не задев. Он так и сидел, в белом не то кителе, не то пиджаке, посреди ярких шелковых тряпок, пахнувших сандалом. Видимо, это был и его запах тоже. Прямая спина, улыбающийся взгляд, спокойные, несуетливые руки, благородство во всем, в каждом движении. Он даже не пытался что-то продать, просто рассказывал, в каком одеянии видит каждую из пришедших.

Бирюзовый Кате, конечно, нравился. Просто как цвет. Она и не пыталась понять, почему он нравился, не связывала его ни с какими морскими далями, небесными высотами, психологией или самоощущением. Цвет – в ряду многих других. А тут – скрытая сила и смысл, творчество и неординарность.

– Бирюзовый – очень щедрый цвет, – продолжал старик. – Я бы добавил для вас в рисунок чуть серебра, сдержанного блеска, который будет медленно струиться по бирюзе в виде мелких точек, скажем, а все вместе это будет означать большую любовь. Ведь все большое вырастает из маленького, из точки, так? А край хорошо бы расшить бутой, посмотрите.

Он порылся в тканях и с усилием вытащил из тугой стопки одну из шалей, расшитую «огурцами», восточным рисунком, похожим на каплю.

– Бута – мудрый символ, пожелание счастья и благополучия дому, – продолжал объяснять он, – а еще движение, развитие, энергия. Вам, как мне кажется, это сейчас совершенно необходимо.

Он вдруг встал со своего постамента и сделал два шага в сторону полок с холодной палитрой. Провел рукой по голубизне и ловким движением вытащил отрез, как и хотел, бирюзовый, в серебряную точку и неимоверной красоты, именно такой, какой описывал. Подошел к Кате. «Встаньте», – попросил. Оказался немного ниже ростом. Он ловко взмахнул тканью и мгновенно обернул Катерину всю, будто собирался взвалить на плечо и убежать. Ткани было много. Спланировав, она легла вокруг ног водной пеной, как старик и обещал. Красиво. Сразу повеяло прохладой. Он мастерски задрапировал ее и развернул лицом к маме.

– Какая красота! – только и выдохнула она. – Изумительно! То что надо! Берем!

– Ваши глаза стали еще бирюзовей, диди, – сказал продавец, складывая сари. – А вот из этой части сари, которая без богатого рисунка, с другой стороны ткани, – показал он, – сошьете себе чоли, блузку, а шайю надо купить отдельно, у меня есть, могу предложить. – Он вытащил с полки разноцветную стопку нижних хлопковых юбок и сразу выхватил из нее бирюзовую, под цвет сари.

Кате больше не захотелось примерять ничего другого. Бирюза подчинила ее с первого раза. Так было странно: правильное место и время, нужные слова – и ты понимаешь, что просто не можешь жить без этого дальше. Бирюза впиталась в нее именно в той самой лавке, подчинила и вселила уверенность. Впечатления от этой полуволшебной встречи оказались на удивление яркими, теплыми и ароматными, словно только что выпеченными в сказочном восточном тандыре. Хранить их хотелось в особом флаконе, как редкие духи, и открывать только изредка, чтобы вволю насладиться.

Письмо от Али Пахмутовой и Коли Добронравова:

«Дорогие, любимые (к сожалению, не наши) детки! Мы очень соскучились, правда, иногда видим Дементия – он является нам уже не в шортах, как было дома в Дели, а только в костюме и по телевизору. Теперь все наши родные и знакомые нам докладывают: а мы видели вашего Дементия!