Подгоряне

- Не притворяйтесь!.. Нину Андреевну... кого еще?!

- Ты плохо знаешь нашу породу, Сабина. Если кого-то полюбим, так уж на

всю жизнь. Однолюбы мы, девочка! Если не смогли жениться на той, которую

любим, - остаемся холостяками, такими, как мош Петраке...

- Вам не стыдно смеяться надо мной?.. Я ведь серьезно спрашиваю. Нина

Андреевна интересовалась вами. Пригласила меня к себе домой и все

допытывалась, где вы, как живете и так далее... Эх, знать бы мне заранее,

что она преподает в музучилище, может, помогла бы как-то! А то увидала ее

уже после того, как завалилась...

- Отрезанный ломоть не прилепишь к караваю, Сабина!

- Не прячьтесь вы за эти пословицы!.. Глянули бы вы на Нину Андреевну

сейчас - она стала еще красивее... Ой, что же я болтаю?! Бегите скорее

домой. Там что-то с мош Тоадероя... К вам понаехало врачей из Кишинева

страсть как много!.. Я была у сестры и сама видела машину с красным крестом

и докторов в белых халатах. Я уж собиралась бежать в шинок к Иосубу Вырлану,

чтобы сказать вам об этом. Идите же скорее! По дороге от сестры встретила и

Буртику, нашего врача. Он направлялся к вам и тоже просил позвать вас!..

Проклятая девка! Любовные истории ее интересуют больше всего на свете.

Вот уж истинно: дом горит, а баба причесывается!

Забыв про то, что я уже далеко не мальчик, забыв и про свои дипломы,

предписывающие держаться в родном селе посолиднее, я во весь дух помчался

домой. Сердце рвалось6из грудной клетки, прерывалось дыхание. Так,

запыхавшись, ворвался в избу. Хорошо, что вбежал черГез кухонную дверь, а не

через парадную, иначе сбил бы с ног маму.

- Что тут случилось? Где дедушка?

- Чш-ш-ш... Говори потише, сынок. Что ты так запыхался?

Одетая по-праздничному, мама стояла при входе за сторожа, строго

следила за тем, чтобы никто не вошел в дом и не помешал докторам беседовать

с дедушкой. Мама делала два дела сразу: не пускала любопытных и

прислушивалась к тому, что говорит ее отец кишиневским светилам. Она не

слышала их слов, потому что все ее внимание было сосредоточено на дедушке.

Мама боялась, как бы он не наговорил профессорам лишнего. Из-за дедушкиных

"речей" моего отца дважды снимали с занимаемых им постов. Втайне мама порою

думала, что и мои неурядицы с жизнеустройством как-то связаны с дедушкиной

болтовней. В мои ночные похождения в столице она не верила и не могла

поверить. А вот разглагольствования старика, думала мама, могли навредить и

мне. Потому она и сжималась вся от страха, когда злоязыкий старец начинал

говорить при важных гостях. Капля за каплей могут камень продолбить. А ведь

из старика низвергается Ниагарский водопад слов, и выхлестываются они из

него без разбора. Дедушка как раз из тех, кто "чина-звания твоего не

пощадят".

В последние годы родилась у дедушки еще одна странность в придачу ко

множеству других: он принялся вырезать из газет и журналов, выписываемых

Никэ, портреты знатных людей и пришпиливать их на стене по правую и левую

стороны Николы Чудотворца. И как только встанет утром, ополоснет лицо,

сейчас же направляется к уголку, где висит святой в окружении ученых,

трактористов, комбайнеров, известных деятелей. Особенно нравились дедушке

цветные фотографии, которые он вырезал из иллюстрированных журналов. Если на

такой фотографии был изображен ученый или какой-то другой знаменитый человек

с бородой, радость старика была неописуемой. Он потирал руки, скакал на

одной ноге, подпрыгивал и подмигивал бородачам, глядевшим на него со стены.

Дедушка верил, что очаг наш охраняется Николаем Чудотворцем, а в обществе

других бородачей, он, святой угодник, будет исполнять свои обязанности

относительно нашего дома еще надежнее. Слово "подпрыгивал", пожалуй, не

очень подходило к данному случаю. Годы так давили на дедушкины плечи, что он

мог оторвать на полсантиметра от пола разве что одну пятку. Но. ему-то

казалось, что он подпрыгивает от радости.

Потом начинал молиться:

- Отче наш... Иже еси... на небеси... Святаго Духа... Аминь!

Читал он молитву на языке, которого ни сам он, ни кто другой в доме

понять не могли. Грамоты не знал, а молитвы были на молдавском языке. Он мог

бы заучить их в церкви, но и в церковь старик не ходил. Появлялся лишь у

церковной ограды в пасхальную ночь, чтобы отсюда послушать богослужение и

заодно присмотреть, как бы толпившиеся возле храма господня парни не

свернули к нашему дому и не уволокли ворота и пресс для выжимки винограда.

Всенощная, думал старик, самое подходящее время для похитителей ворот и

пресса. В один момент снимут с крючьев и уволокут домой - лучших дров для

топки печей не найдешь. Не знаю, может быть, нашим воротам, забору и прессу

и угрожала когда-то опасность быть уворованными, но только не в пасхальную

ночь, когда кукоаровские ребята видели возле ограды одинокую фигуру грозного

старца.

Сейчас дедушка находился в касамаре - там его осматривали кишиневские