Подкова для летучей мыши

Что из этого следует? Означает ли это, что ближайший Колин друг не знал, где он обычно тусуется? Навряд ли. Гораздо логичнее будет предположить, что друг этот догадывался об угрожающей ему опасности и старался ее отвести.

И кстати, отметим в скобках, что опасность исходила не от органов правопорядка. Во-первых, и способы действий у представителей полиции несколько иные, а во-вторых, если к Диме действительно приходил тот самый рыжий, про которого говорила буфетчица Зина, он не мог не догадаться, что если и возможна здесь встреча с полицией, то скорее всего, по поводу самого рыжего.

Таким образом, человек, искавший Колю, по внешним признакам был ближе к «своим», к той среде, в которой чувствовали себя спокойно и Дима, и Коля, и тем не менее друг осторожничает и посылает незнакомца по ложному следу.

Какая может быть тому причина? Если друзья каким-то образом узнали, что дело с кражей раскрыто, и опасались ареста, появление рыжего меньше всего должно было обеспокоить их в этом смысле. Значит, они боялись чего-то другого.

Чего? Вот это и предстоит мне выяснить.

Думаю, выбранный мной вчера вечером образ стажера вполне подходит для новой миссии. Ах да! Предполагалась еще бутылка портвейна… Что-то я сегодня весь день алкоголь употребляю не вовремя. Прямо с самого утра. А с Димой-то, наверняка, придется снова выпить. Хоть за компанию.

Нет, сама я прекрасно обошлась бы и без бутылки, но от собеседника мне требовалась полная и безоговорочная откровенность, а учитывая, что даже представителям официального следствия, в общем-то, для того и обратившимся к нему, чтобы получить наводящую информацию для поимки убийцы его лучшего друга, Дима и словом не обмолвился о том, кто к нему приходил в тот день, и о своих опасениях, можно предположить, что опасения эти были весьма серьезны, и без дополнительного стимула он мне о них не расскажет.

Пары великолепного токайского, что отведала я в гостях у оценщика антиквариата, давно выветрились. Чувствуя, что могу без опасений садиться за руль, я спустилась вниз и села в маршрутку, чтобы ехать к знакомому кафе, откуда стартовал мой сегодняшний рабочий день и где, одинокая и покинутая, дожидалась меня моя незаменимая «девяточка».

Сев в машину, я сразу почувствовала себя бодрее. Уныние по поводу версии, отнявшей столько сил и времени и так коварно оказавшейся в результате пустышкой, окончательно улетучилось, и я снова была активна, неутомима и настроена на работу.

Доехав до первого сетевого супермаркета, я купила бутылку дешевого вина и немудреной закуски и, положив все это в непрозрачный пакет, продолжила свой путь в неблизкий Речной район.

Вновь оказавшись на улице Солнечной перед домом номер шестнадцать, я заглушила двигатель и, прежде чем выйти из машины, внимательно прислушалась. Но ничего из ряда вон выходящего не было. В самом разгаре рабочего дня никто не выяснял личных отношений. По-видимому, традиционным временем для интимных разборок были тихие вечера.

«Окажется ли еще дома кто-нибудь», – озабоченно думала я, вылезая из машины со своим пакетом.

Подойдя к забору и постучав, я дождалась, пока изнутри послышались чьи-то шаги, и повторила фразу, которую вчера произносила у ворот на улице Таежной:

– Крайневы здесь живут?

– Здесь, – настороженно ответил довольно молодой голос.

– Я… меня зовут Татьяна… я… я от Дарьи Степановны. Дарьи Степановны Матвеевой, матери Коли… Николая, – суетливо заговорила я. – А вы, наверное, Дмитрий? Мне нужен Дмитрий. Дмитрий Крайнев.

Открылась калитка, и я увидела молодого, но уже весьма потасканного человека, одетого в спортивные штаны с отвисающими коленками и в футболку, настолько застиранную, что определить ее первоначальный цвет не сумел бы, пожалуй, даже такой эксперт, как Борзов.

– Здравствуйте, – радостно, как будто встретив давно потерянного брата, заговорила я. – Вы – Дмитрий?

– Ну да, – юноша все еще смотрел недоверчиво и напряженно.

– А я – Татьяна. Стажер. Я учусь в юридическом и вот… набираюсь практического опыта. Мне разрешили провести свое параллельное расследование убийства вашего друга Николая. Такая трагическая история… Я уже говорила с Дарьей Степановной. Она сказала, что вы – лучший друг Коли. Вы и вот еще… – я стала ковыряться в сумочке в поисках записной книжки, как будто позабыв второе имя. – Иван? Да, кажется, Иван. Правильно ведь?

– Ну да. А что вы хотели?

Чертов придурок! Да хотя бы для начала войти! Мальчик так и держал меня перед раскрытой калиткой со стороны улицы, и я спинным мозгом чуяла любопытные взгляды, устремленные в нашу сторону из-за каждой занавески.