Подметный манифест

- Слушай меня, дармоед. С утра чтоб карета была готова, вычищена, Иван чтоб причесан и напомажен! Кафтан мне приготовь зеленый, новый, пряжки к туфлям пристегни дорогие. Спозаранку пусть Павлушка седлает Агатку, скачет к купчишкам. Надобно господина Тучкова принарядить, а то прибыл в Москву без багажа… Пару хорошую, дорогую, камзол, чулки шелковые… Сашка, а ты чего уставился?! Записывай! Пару платья, камзол, чулки, туфли, новомодные пряжки… Пуговицы дорогие! Чтоб все к фрыштику поспело! Чтоб Дарья успела что надобно подогнать и пуговицы пришить! Едем с визитами!

* * *

Демка, Яшка и Харитон вышли из храма преподобной Марии Египетской поочередно - первым пошел Демка, чтобы выследить, куда поведет Устина маленький инок, за ним, не теряя его из виду, Харитошка-Яман, последним шел Яшка-Скес. Шел и невольно улыбался - оказалось, соскучился по чудаку Устину.

Потом архаровцы забрались за сарай и поели, как полагается, причем Яшка где-то раздобыл флягу с водкой. Стали расспрашивать - оказалось, фляга лежала вовсе на видном месте, на подоконнике.

- Занятная обитель, - только и сказал Харитон. - Братцы, кто лук будет? Я один, что ли?

- Чтобы потом от нас луком на всю обитель несло? - спросил Демка.

- Так на что ж его брали?

До ночи оставалось еще время - сели было играть в карты, игра не пошла. Наконец стемнело довольно, чтобы пробраться под окно к Устину.

Демка любил и слушать «весну», и высвистывать, он мог изобразить голосом почти все, что входило в народный оркестр, - гудок, скрипицу, собачий свисток, охотничью дудку, всевозможные рожки. Он и взялся за это дело, причем Яшка - тот наслаждался, а Харитон буркнул, что ни одна птица на свете таких звуков не издает.

Потом, когда явился в окошке Устин со свечой, подобрали брошенный им комок и ушли изучать находку в тихое местечко. Тут оказалось, что у всех троих прихвачены из храма довольно длинные свечные огарки - прихвачены без особых рассуждений, а, как говорил Шварц, механически.

Прочитав «донесение», архаровцы первым делом обратили внимание на странный подвал, коему надлежало быть открытым к полуночи. Прочие подробности могли пригодиться, могли и не пригодиться, но эта, судя по тому, что вписал ее Устин последней, должна была дать о себе знать вот-вот, если только подвал не отворяли минувшей ночью.

- Знать бы еще, где он, - сказал Харитон. - Как полагаешь, Скес, может, он под собором?

В отличие от Демки и Яшки, Харитон не был шуром и шуровских знаний не имел.

Яшка по слогам перечитал вслух строчки об осевшем доме и не желающей открываться двери.

- Нет, Яман, за соборными подвалами следят, их в порядке соблюдают. Может, там? - он показал на кельи.

- Подвал среди ночи нужен, чтобы что-то большое припрятать, - заметил Демка. - Мелочь можно и в комнату внести, а вот коли подвал… Скес, у тебя стукальцев нет?

У Яшки их и не могло быть - своих он отродясь не заводил, а ворованные тут же сплавлял «мушку» за малую часть стоимости, потому что стукальцы - вещь приметная, каждые - на свой лад, у одних картинка на крышке, у других - на циферблате, одни слоновой костью отделаны, другие - перламутром, и есть циферблаты простые и с камушками, вставленными возле цифр, - так что опознать их легко, и избавляться от них нужно скоро. Опять же - за три года полицейской жизни рыжий шур несколько отстал от прежних повадок, разве что - для пользы дела.

Демка, собственно, рассчитывал на то, что часы подвернулись Яшке так же, как связка баранок. Но чуда не произошло - сколько до полуночи, архаровцы, следственно, не знали.

- Верховой еще какой-то на огороде, - ворчал Харитошка-Яман, водя пальцем по строчкам. - Люди еще какие-то незримые…

- Стрема… - прошептал Яшка.

Два огарка тут же погасили. Демка сунул Устинову грамоту в суму, перекинутую через плечо, а из сумы достал кистень. Шварц напрасно полагал, будто все отнятые у грабителей и налетчиков кистени хранятся у него в подвале… а, может, и знал правду, но относился к ней философски…

Засев в кустах, три мнимых богомольца наблюдали такие картины.

Прошел с фонарем к огородам маленький инок, коего приметили в обществе Устина.

- Верши, мазурики, кас швонар начит…

Как это с ними часто случалось, они в тревожных обстоятельствах перешли по привычке на байковское наречие. Можно было и по-простому сказать: гляди-де, братцы, монах фонарь тащит. Но не было бы того призыва к бдительности, который невольно возникал от применения байковских слов.

Про фонарные знаки Устин написал подробно, и архаровцы внимательно следили, не будет ли чего похожего, но инок просто удалился в сторону Рождественской обители.

Затем появился высокий монах, также с фонарем, и он-то стал подавать знаки.

- Зеть… - шепнул Демка Харитону, и тот на корточках, по-обезьяньи, двинулся к высокому монаху, но не прямо, а по дуге, чтобы оказаться у него за спиной.