Подметный манифест

- Нет, и Анюту никто не звал. Не до театров нынче. Я бы и не отпустила ее. Я чай, и закрыты они.

- Закрыты - отворить недолго.

- Нет, нет… и никто ничего не рассказывал… А что, Николай Петрович?

- С ее сиятельством княгиней Куракиной часто видитесь ли?

Елизавета Васильевна задумалась.

- А ведь давно она не приезжала, с весны, поди.

- А вы, сударыня?

- И мы с Анютой к ней не бывали.

- Коли к вам Александра Ивановна изволит быть, коли станет куда звать, не соглашайтесь и Анюту не пускайте, а тем паче девицу Пухову, - помолчав, произнес Архаров. - И госпожу Суворову извольте к себе пригласить, на словах, не запиской, предупредить о том же. Чтобы и она дома сидела, а лучше всего - у вас бы пожила. Также не отвечайте на приглашения княжны Долгоруковой.

Княгиня ждала каких-то объяснений, но их не было.

- Засим позвольте откланяться, - вот и все, чего дождалась она от обер-полицмейстера.

Его угрюмый вид явственно говорил об опасности. Вот только княгиня не знала, что мысль о заложницах родилась только что, прямо в гостиной. Чего уж проще - выманить жену и дочку градоначальника из дому под предлогом новой пьесы на театре да и, пленив, диктовать Волконскому условия!

Сие могло бы показаться сущим бредом, который только и мог возникнуть у крайне подозрительного обер-полицмейстера. Однако все, что было как-то связано с личностью покойного государя Петра Федоровича и его законного наследника Павла Петровича, в архаровской голове хранилось как бы в особом сундуке, на коем написано большими буквами «ПОРОХ». Княгиня Александра Ивановна Куракина, настоящая сановная московская старуха, наводящая страх своим хмурым и высокомерным видом (она и смолоду как-то более смахивала на кавалера, переодетого в женский наряд, даже когда являлась с завитыми напудренными волосами по плечам, с огромными насурмленными черными бровями и множеством алмазных безделушек на голове и на груди), была родной сестрой графа Никиты Ивановича Панина, воспитателя наследника-цесаревича, и по сей день имевшего на него огромное влияние. Взгляды Панина были общеизвестны - он едва ли не открыто выражал недовольство тем, что государыня все никак не передаст трон и корону тому единственному, кто имеет на них право, ибо ее регентство что-то уж больно затянулось.

Княгиня с четверть века вдовела, а сие на пользу бабьему норову не идет - Архаров знал доподлинно. Женщиной кто-то должен руководить, направлять ее, иначе она сбивается с пути, тратит деньги, молодая заводит себе любовников, старая лезет в политические и прочие интриги. Примером женщины, которой не повезло до такой степени, что она стала совсем самостоятельной, обер-полицмейстер считал Марфу.

Архаров вышел из сеней и встал на крыльце, высматривая свою карету, а также, чтобы кучер Сенька заметил его самого. И точно - экипаж колыхнулся и стал разворачиваться, чтобы подъехать. Сенька успешно миновал пушки, и вскоре Архаров уже усаживался на заднем сидении рядом с Левушкой.

- Княгиня за ней присмотрит, - сказал он, не дожидаясь расспросов. - Ну, теперь - Господи, благослови…

Ему очень не хотелось ехать с визитами, однако иного способа заблаговременно узнать нужные сведения он не видел.

Когда архаровская карета разворачивалась на Воздвиженке, обер-полицмейстер с обычным своим любопытством поглядывал в окошко - он хотел понять, как Сенька рассчитывает дугу, по которой пойдут колеса; как он, не имея циркуля и даже не в состоянии увидеть, что там происходит с задними колесами, умудряется никогда и ничего не задеть. Извернувшись, Архаров даже видел завершение этого рискованного пируэта в маленькое заднее окошечко, хотя ему здорово мешала фигура Ивана на запятках. Но в поле зрения попало нечто неожиданное, хотя и предсказуемое: экипаж, который подъезжал к княжескому дому. Не весь, понятное дело, но часть герба на дверце Архаров заметил Герб был для русского дворянства вполне обычный - с перевернутым мусульманским полумесяцем. Это означало, что предки вышли из Орды либо приняли православие позднее, отказавшись от ислама. В левой нижней части щита под полумесяцем была шестиконечная звезда, а над ней - крест, более Архаров почти ничего разглядеть не успел. Размещался же герб на горностаевой мантии. И это наводило на догадку: по имеющимся признакам герб принадлежал именно князьям Куракиным…

- Прелестно… - пробормотал Архаров и вдруг захохотал. Коли это Александра Ивановна - то старуха опоздала!

- Куда теперь? - спросил, дождавшись тишины, Левушка.

- К Турениным, в Никитскую.

Господин Туренин, отпрыск наидревнейшего рода, общепризнанный рюрикович, был не самым главным должником парижских шулеров, а просто при теперешнем положении дел, когда ездить по городу стало довольно сложно, Архаров вынужден был придумать такой маршрут, чтобы не кататься взад-вперед понапрасну.