Подписчики

— И как? Получилось? — спросила Орла у миссис Сальгадо.

Женщина взяла Орлу за руку, похлопала ее, погладила. Потом ответила:

— Нисколько.

* * *

После душа Орла заснула неглубоким и беспокойным сном, в котором слышала собственный стон. Когда стемнело, миссис Сальгадо разбудила ее, и они снова пошли на первый этаж. По пути к двери Орла заметила, что одна из книг богатой наследницы, оставленных Флосс при переезде, лежала на кухонном столе. Миссис Сальгадо заложила ее меню доставки из ресторана, словно собиралась вернуться.

В рождественскую ночь толпа соседей была меньше: за столом сидели только Орла, ее преследовательница, пожилая женщина, украинец и семья Мэнни. Ели запеченную свиную ногу с рисом и голубиным горохом, которую жена Мэнни приготовила на газовой плите. Она все время бормотала, что этого недостаточно на всех, откуда ж ей было знать, и все постоянно бормотали в ответ, что вполне достаточно и, конечно, она не могла знать, но все равно очень вкусно. Украинец принес водку и разлил ее всем, кроме Орлы, даже Линусу. Мальчик посмотрел на мать, и она удивила всех, сказав:

— Если сможешь выпить — давай.

Она надела украшения, которых утром на ней не было, — цепочку с кулоном, серьги в виде капель, широкий браслет, — и они, кажется, немного подняли ей настроение. Хорошо, что Мэнни заранее позаботился о подарке, с одобрением подумала Орла.

Убирали со стола все вместе. Орла вытирала тарелки, пока миссис Сальгадо не забрала у нее полотенце и не велела сесть. Украинец отвел пожилую даму, полусонную и раскрасневшуюся после ликера, к дивану.

Все уселись, думая, как заметила про себя Орла, определенно об одном и том же: что делать теперь? И вдруг все услышали доносящийся с улицы рев. Он звучал волнами, усиливался и стихал, и была в этом звуке устрашающая сила. Но люди не столько испугались, сколько устали от неопределенности, а потому зажгли вынутые женой управляющего из шкафа свечи и вышли на улицу.

Оказалось, это было пение.

На Восьмой авеню собрались люди. Задрав головы, они глядели на человека в сувенирных рождественских очках, который опасно свесился из окна третьего этажа невысокого дома. Он широко жестикулировал, дирижируя поющей толпой. В одной руке он держал огромный бокал с мартини, то и дело выплескивая напиток, в другой — огромный пурпурный фаллоимитатор с подсветкой. Размахивая им, мужчина руководил исполнением гимна «О, святая ночь».

— Какая прелесть, — заулыбался Мэнни.

Его жена, сурово глядя на вульгарный жезл, возразила:

— Ничего прелестного не вижу.

Орла оглядела квартал. «Старбакс» был разгромлен. Диск с изображением русалки, который обычно качался на штыре над дверью, теперь валялся на тротуаре лицом вниз с торчащими из задней поверхности проводами. Чуть дальше к северу, на здании «Медисон-сквер-гарден», молчаливо чернели рекламные мониторы. Погасшая башня Эмпайр-стейт-билдинг разрезала темным шпилем луну. Звуки, к которым Орла привыкла, — автомобильные гудки, сирены, рев моторов — исчезли. Она почти обрадовалась, когда мужчина с диким взглядом протолкался на углу Двадцать шестой улицы через толпу, горланящую про Иисуса.

— Слишком поздно! — говорил он поющим. — Слишком поздно!

Дойдя до Орлы, он остановился и, машинально сделав шаг назад, уставился на нее.

— Вы промокли, — произнес он совершенно будничным голосом.

— Что? — Орла стала хлопать себя по бокам и бедрам.

— Я говорю, у вас брюки все мокрые, — уточнил незнакомец.

Она подумала, что он имеет в виду сырой низ штанин, замызганных в уличной слякоти, но миссис Сальгадо опустила свою свечу.

Орла увидела, что ее тренировочные брюки мокры в паху и темное пятно сползает вниз по штанинам.

— У тебя отошли воды, Орла, — всплеснула руками миссис Сальгадо. — Нужно отвезти тебя в больницу.

— Нет, — запротестовала Орла. Сегодня еще не пора, это, должно быть, что-то другое. Потом в пояснице появилась острая тянущая боль, отчего в глазах замелькали искры. — Я хочу еще подождать.

Но никто ее не слушал. Миссис Сальгадо уже звала Мэнни, а тот, стараясь перекричать пение, звал полицейского. Его голос вплелся в общий хор, и управляющий стал соревноваться с толпой. «Йо, святая ночь, — нам нужна помощь, — о, святая ночь, — у нас тут женщина рожает. — О, святая ночь».

* * *

Генераторы в «Маунт-Синай-Уэст» уже садились. В приемном отделении было темно, потом вспыхивал ослепительный свет, потом снова темнело, как в ночных клубах, которые Флосс всегда любила, а Орла всегда ненавидела. В сопровождении миссис Сальгадо она пробиралась к регистратуре.

Когда сестра вела Орлу и миссис Сальгадо мимо палаты новорожденных, электричество снова замигало. Младенцы — нет младенцев, младенцы — нет младенцев. Груднички, неотличимые друг от друга в своих чепчиках и хлопчатобумажных конвертах, казалось, не замечали моргания света.

Как только Орла легла на кровать, пришел новый приступ боли.

— Дыши, — приказал кто-то, но она больше не могла вдыхать.