Подписчики

— Обычная подписка о неразглашении, — объяснил он. — Ничто не должно выйти за пределы этой квартиры. На вечеринках у Хани не разрешается делать съемку, посылать сообщения, отмечать на карте свое местоположение. Собственно, нельзя пользоваться девайсами. Гости хранят в секрете, что они здесь. — Он одобрительно кивнул, когда Марлоу показала запястье с запекшейся кровью.

— И никто меня не выдаст? — спросила она.

Дэвид покачал головой.

— Нет, иначе юристы Хани сломают этому человеку жизнь. — Он деликатно поднял руку Марлоу к планшету и указал на пустую строку.

В комнате находилось не меньше пятидесяти человек в белых одеждах и в масках. Они чего-то ждали, крутя в руках бокалы и беспокойно вертясь. Марлоу не сразу поняла, чего не хватает. Все гости до единого — она вспомнила усмешку Эльзы — были белокожие. Когда Марлоу появилась на пороге, все повернулись к ней, внезапно прервав разговоры. Марлоу испугалась, что ее узнают в этой маске, лишь частично скрывающей лицо, что соблазн получить награду за удачную охоту пересилит чей-нибудь страх перед адвокатами Хани. Но она увидела лишь разочарование — ждали явно не ее. Похоже, подумала расслабленная выпивкой Марлоу, здесь для нее действительно безопасно. Лучшее место, чтобы спрятаться в Нью-Йорке, — толпа, интересующаяся только Хани.

И вот она появилась под всеобщий рев, ступив в луч света, упавший на нее неизвестно откуда. Все зааплодировали. Марлоу отошла к стене и стала наблюдать за присутствующими. Мужчины смотрели туманными взглядами. Женщины подпрыгивали на своих каблуках. Хани поприветствовала всех, подняв бокал.

— Здравствуйте, друзья, — произнесла она. — Рада вас видеть.

Все головы опустились, словно началась молитва.

— Я еще помню времена, когда частная жизнь оставалась частной, — сказала Хани. Она сунула свободную руку в карман комбинезона и стала чуть раскачиваться. — Я родилась перед самой Утечкой. Федеральный интернет был запущен, когда мне было пять лет, в две тысячи двадцать первом году. Да, я немолода. — Она сделала жест рукой с бокалом в сторону кучки молоденьких, слегка за двадцать, девушек, и те захихикали. — Мои родители, как и большинство людей, не доверяли ему, — продолжала Хани. — Хотя им нравилась возможность следить за моим местоположением по карте. — Она улыбнулась с хорошо отработанным выражением озорства. — Около дома моего дяди рос высокий платан, и мама никогда не разрешала мне на него забираться. Но я всегда проскальзывала мимо нее и все равно влезала на чертово дерево. Это дерево придало мне смелости. Это дерево сделало меня сильной. Но после того, как ввели в действие новый интернет, правительство получило возможность всегда знать, кто где находится. И моя мама стала знать, где я. Больше я никогда не забиралась на дерево.

Марлоу оглядела толпу, чтобы понять, заметил ли кто-нибудь еще, что Хани начала говорить с сильным южным акцентом. Но люди горестно качали головами, словно история с деревом была самым грустным событием, о котором они слышали в жизни.

— А потом, когда мне было четырнадцать лет, — продолжила Хани, — я поехала в Созвездие. Вы все помните, что там произошло, правда?

Марлоу оторопела. Вокруг нее все сочувственно зашептались. Одна женщина приложила все десять пальцев к губам и послала Хани проникновенный воздушный поцелуй.

— Меня спасли, — заявила Хани, сверкая глазами. — Спасли от той жизни, к которой я тогда ошибочно стремилась. Куда бы я ни смотрела, я видела ту старую рекламу, помните? «Американцы, поделитесь своими историями». А я была девочкой с оформляющимися симпатичными сиськами и думала — к чему скрывать — то же, что думают многие девушки: пусть на меня смотрит как можно больше народу. Я размышляла: «Почему не я? Почему я не могу стать знаменитой?» — Хани засмеялась и потерла шрам на лице. — Но в ту ночь на берегу, на глазах у всех вас, я понесла, несомненно, заслуженное наказание. И поняла, что правительство неправо. Я осознала, что делиться своей жизнью с другими совсем не нужно и что мое настоящее призвание — вернуть американцам личное пространство. И вот почему вы сегодня здесь, верно?

Толпа разразилась воплями. Тела слегка затрепетали, поощряя Хани усилить накал.

— Всю жизнь вам лгали, — тихо произнесла Хани. — Лгали, когда говорили, что единственный способ предотвратить очередную Утечку — это отдать управление Сетью в руки правительства и вести публичный образ жизни. Лгали, когда утверждали, что смартфоны разрушали мозг, а девайс, который доносит информацию непосредственно в мозг, безопасен. Никто не акцентировал внимание на том, что он может наблюдать за вами. И говорить совсем как вы! «Я должна сделать пять шагов на восток — мне нужно увлажнить кожу». Это не ваши мысли. — Хани открыла рот, словно только что подумала об этом и пришла в ужас. Потом она продолжила: — И как выглядит ваша жизнь теперь? Посмотрим. — Она выставила вбок бедро. — Начнем с того, что по цвету вашего публичного профиля все знают, какой у вас доход. Хотя конкретно данное обстоятельство меня не слишком беспокоит. У меня — приятный оттенок платины.