Подписчики

Когда Марлоу и Хани вошли, все обернулись к ним. Торжествующе поддерживая вялое тело Марлоу за подмышки, словно добычу на охоте, Хани сорвала с нее маску. По толпе пронесся дружный вздох: звезда, за чьей жизнью все наблюдали годами, казалась больной, потрепанной и отчаявшейся.

— Видите? — крикнула Хани гостям. — Видите, что бывает, когда за твоей жизнью следят?

* * *

На завтрак снова было мясо. Собственно говоря, мысленно поправила себя Марлоу, осматривая кухонный стол, одно только мясо: колбаски, бекон, ветчина. Хани — непостижимо — ела жареную курицу. Не успела Марлоу ничего сказать, как хозяйка дома слизала блестящий жир с большого пальца и встала.

— Доброе утро, солнце, — поздоровалась она. — Клади себе еды на тарелку и бери с собой. Я хочу тебе кое-что показать.

Марлоу прошла за ней к двери в конце квартиры и по лестнице поднялась на крышу.

— Не может быть, — сказала она. Там стоял персональный дрон стоимостью миллион долларов — гигантский мускулистый жук с ветровым стеклом цвета грозового неба. От вида сердитых маленьких пропеллеров у Марлоу захватило дух.

Хани самодовольно улыбнулась:

— Кого сейчас удивишь дроном? — Она забралась в кабину — подол белого платья развевался на ветру — и постучала по пассажирскому сиденью.

Когда поднялись в воздух, Хани внимательно осмотрела лицо Марлоу и, словно удовлетворившись увиденным, кивнула.

— Хорошо, — сказала она и украла колбаску с тарелки своей гостьи. — Я волновалась, что ты разозлишься на меня за то, что я использовала тебя как пример.

— Я злюсь, — ответила Марлоу, — или разозлюсь позже. Но пока все усилия трачу на то, чтобы меня не вырвало.

Они пролетали мимо башни, напомнившей ей о телескопе, который был у нее в детстве: он состоял из сужающихся частей, на вид готовых сложиться друг в друга.

— Насколько я понимаю, ты привыкла, когда тебя используют для рекламы, чтобы что-нибудь продать, — нажимала Хани. — Ты на самом деле изменила мир — ты знаешь это, Марлоу? Дети теперь не кончают жизнь самоубийством. Чаще слышишь о детях, умирающих от рака.

Марлоу хотела съесть кусочек бекона, чтобы дать себе возможность обдумать ответ, пока будет жевать, но опасалась, что еда полезет назад.

— Дети не убивают себя по многим причинам, — сказала она. — Теперь их создают без суицидальных наклонностей. — Она с тошнотой подумала о так и не законченной модели их с Эллисом ребенка. — И, кстати, у них больше нет секретов, — добавила она.

— Ты так говоришь, как будто это хорошо. — Хани ухмыльнулась. — Но признайся: вчера ты не возражала против того, чтобы остаться неузнанной. — Она заговорщически повернулась к Марлоу и подобрала колени, словно они были на детской вечеринке с ночевкой. — Похоже, ты хорошо провела время.

Марлоу взглянула на Хани, и гнев снова начал подниматься на поверхность.

— Да, я была просто в восторге, — рявкнула она. — Особенно когда меня чуть не изнасиловали.

Хани отщипнула от последнего кусочка бекона на тарелке Марлоу.

— Не драматизируй, — ответила она. — Ты прекрасно справилась. Я уверена, что никто не озаботился сказать тебе это — все были слишком заняты, заставляя тебя глотать таблетки и носить кофты, но… Марлоу, ты превосходно умеешь постоять за себя.

Марлоу резко повернулась к окну. Она не хотела, чтобы Хани заметила, как много для нее значат эти слова, даже из уст человека, которому на нее наплевать. Хани могла использовать ее слабость в своих целях.

Хани взяла обе тарелки и куда-то убрала.

— Знаешь, я поехала в Созвездие специально чтобы схлестнуться с вами, артистами, — проговорила она так просто, как другой произнес бы «я поехал туда, чтобы изучать машиностроение». — Я имею в виду, в детстве.

— Да, я поняла, — ответила Марлоу. — Примерно в то время, когда ты завезла машину моего отца в океан. — При слове «отец» она почувствовала укол в сердце. Но это ведь все еще был Астон, правда? Даже если она узнает, кто ее настоящий родитель, тому уже поздно становиться ее отцом.

— И после той истории глупо было бы ехать домой. — Они приближались к статуе Свободы, и Марлоу могла поклясться, что Хани коротко кивнула ей, как коллеге. — Я получила инерцию, неожиданно сделалась знаменитой. Но, понимаешь, известности было недостаточно. Я хотела чего-то большего. Тогда я не могла бы сформулировать чего именно, но теперь я важная персона, и у меня богатый словарь. — Она улыбнулась. — Влияние — вот чего я хотела.