Подвиг Андрея Коробицына

Серый теперь был уже серьезен, хмур, не шутил, инструкцию начальника заставы выслушал внимательно и повторил ее. И вот сначала шедший впереди парный его, затем и он исчезли в мраке пограничной ночи, слились с влажной и сырой тьмой. Вернутся ли они? Нельзя заранее знать все, что случится на границе. Враг не спит.

Глава V

Враги

Пекконен был ингерманландец.

Сын богатого лабазника, он сражался в Карелии в девятнадцатом году в рядах белой армии и тогда же обнаружил большие способности разведчика и стойкую ненависть к большевикам. Громадного роста человек, силач, отличный спортсмен, он не имел пощады к людям. Он хвастался тем, что убивал ударом огромного своего кулака по черепу. Он кончил шестиклассное училище и — уже за границей — специальное военное. Работал он с увлечением. Он был не только хорошим разведчиком, но и отличным вербовщиком — у него был особый нюх на человека, и он имел верных людей в советской стране.

В двадцать третьем, двадцать четвертом, двадцать пятом, двадцать шестом годах он не раз переходил границу, бывал и в Ленинграде и не чувствовал себя одиноким в тылу у большевиков. Купцы, спекулянты, ресторанные растратчики, деревенские кулаки и мало ли еще кто — все они с ним и за него. В те годы еще хорош был у обывателя спрос на контрабанду, и Пекконен пытался добыть помощников себе в нашем тылу и подарками — заграничными чулками, свитерами, патефонными пластинками… Но он не мог не заметить, что сила большевиков растет с каждым годом.

Пекконен видел, что граница укрепляется с каждым годом все сильней, а люди на границе становятся всё опытней. Он терпел неудачу за неудачей — одного за другим задерживали советские пограничники его агентов при переброске через границу. Становилось все трудней и трудней прокладывать дорогу крупным шпионам — разведчики слишком часто не возвращались. Он выбирал и готовил людей, чтобы переправить их через пункты, считавшиеся непроходимыми, но его одолевали сомнения: может быть, эти пункты тоже освоены пограничниками? Расстановка постов все время менялась, и Пекконен напрасно напрягал все свои способности, чтобы разгадывать диспозиции советских пограничников. Он хотел сам двинуться в разведку. Но это было ему запрещено пока.

В этом, двадцать седьмом году Пекконен еще ни разу не переходил границы. Было сказано, что ему поручается ответственнейшая операция по переброске людей к юбилейным праздникам в Ленинграде и что он назначается начальником террористической группы. Это сообщение он получил весной. Предстоял серьезнейший экзамен.

Пекконен заблаговременно принялся подготавливать эту операцию. Он выбирал людей, инструктировал их, проверял. Вновь и вновь изучал он весь наизусть ему известный отрезок границы, подолгу, лежа в кустах с биноклем, наблюдал за нашей стороной, следя за движениями часовых, за сменами, ища дыр, в которые можно было бы, хотя бы только рот выставив из болота, проползти. Он пускал в эти дыры агентов, испытывая возможности перехода. В себе он был уверен — он-то пройдет! Но как незаметно перебросить целую группу людей, да еще вооруженных?

Двадцать седьмой год угрожал советской стране войной. Это был год налетов на советские представительства в Китае, год разрыва дипломатических отношений с Англией и убийства нашего полпреда в Польше товарища Войкова, год диверсий и террористических покушений. Правительства пяти шестых мира усиленно сговаривались, чтобы раздавить нашу страну. Троцкистско-зиновьевская банда тщетно пыталась расстроить ряды большевиков, но большевики наступали, ведя народ к пятилеткам. Страна жила накануне решающие побед.

Пограничные заставы и посты были, как всегда, форпостами, сдерживающими ненависть врага, принимающими первые удары. Каждый боец знал и чувствовал, что воздух сопредельных стран враждебен ему и несет смерть. Каждый подтягивался по всем видам подготовки. Но суеты не было. Каждый спокойно выполнял свои обязанности, охраняя жизнь и строительство родной страны, работая и отдыхая в полную меру. На границе был свой быт, но люди границы жили одними чувствами и мыслями с теми, кто шел к пятилеткам в тылу. Врага понимали ясно и ненавидели одинаково. Войны не хотели, но не боялись ее.

О Пекконене знали и комендант, и начальник заставы, и бойцы, как о главном своем враге на этом участке, опытном, сильном, умелом. Знали о Пекконене и по окрестным деревням, и крестьяне сами следили за каждым богатым мужиком, подозревая его в связях с ингерманландцем. Следили вообще за каждым сомнительным человеком, и незнакомцев, появлявшихся с тылу, тоже представляли на заставу, потому что и в тылу еще не разгромлен окончательно враг.