Поэты 1820–1830-х годов. Том 2

(Вскакивает, хватает резец, хочет идти к статуе, но в изнеможении снова падает в постель.)Но, ах! теперь напрасны упованья,—Настал конец земного бытия,И не свершить родного мне созданья!..О, тяжело сдавилась грудь моя!Не оттого, что с жизнью расстаюся,Нет! Дольний мир всегда мне тесен был.Свободный, я в мир вечный преселюсяВ один размах души могучих крыл…А прежде я окован был землею!Так! мне не с ней разлука тяжела,Но с той божественной, высокою мечтою,Которая так дивно облеклаВ один восторг мое существованье.Давно, давно в себе я ощущалНевнятное, нагорнее призваньеСоздать святой величья идеал!..О, эта мысль, как неземная сила,Огнь творчества в душе моей зажгла,Она всегда мне знаменем служилаИ в мир иной таинственно влекла!..(После краткого молчания, простирая руку к статуе)С дней юности, о дивное созданье,Я образ твой в груди моей носил,И с той поры искусству изваяньяЯ жизнь мою с восторгом посвятил!И я мечтал: минута наслажденьяЗа все труды настанет наконец,Сойдет с небес на душу вдохновенье,И будет мне послушен мой резец…Бывало, я, творить нетерпеливый,На помощь всё искусство призывал;Но тщетен был мой труд самолюбивый,И я в моих твореньях сознавалЛишь только мне понятный недостаток, —

Я им не мог всю душу передать,На них лежал земного отпечаток,—А я хотел небесное создать!..О, тяжело с преполненной душоюСредь робких чад земли холодной жить!Не в силах быть могучею рукоюВсех чувств души в твореньи проявить!..И я страдал, в страданьи к небу рвался,Но тщетно всё, — прикованный к земле,Трудам земным я снова предавался,А луч надежд светлел в туманной мгле.Однажды я, трудами утомленный,Главу мою на ложе преклонилИ, легким сном внезапно окрыленный,Надзвездный мир видений посетил:Там призраки с воздушной красотоюВ вид радужной свивались пелены,Как легкий рой носились надо мноюФантазии свободные сыны.Но в них душа — знакомого искала…Вдруг, от толпы воздушной отделясь,Ты предо мной, Небесная, предстала, —И вся душа в восторг перелилась!Торжественно любовь и упоеньеНа девственных сливалися устах,И чистый огнь святого вдохновеньяГорел в твоих таинственных очах.«Пора творить! — ты, Дивная, вещала. —Уж час настал: ступай, бери резец.Пора, пора!» — ты сладко повторялаИ подала бессмертья мне венец…Умчалась ты в нагорние селенья,И с вежд моих сон дивный отлетел,Но всё я был исполнен упоеньяИ образ твой в груди моей горел!Тогда вспорхнул души могучий гений,

Сил творчества избыток ощутил:Я пламенел от сладких впечатленийИ свой резец торжественно схватил…Чудесное свершалось предо мною!Я к мрамору в восторге подбежал,И таял он под мощною рукою,А я в него всю душу изливал!Резец скользил, а мрамор, оживляясь,Изящные вдруг формы восприял,И я, святым блаженством упиваясь,Твое лице в мной созданном узнал…Твое, твое, небесное Виденье!Улыбка та ж порхала на устах,И на челе высоком вдохновенье,И тот же огнь божественный в очах.О, в мраморе оно осуществилось,Все сохранив небесные черты!В нем всё мое мечтанье проявилось,Как идеал величья, красоты.И я вкусил в избытке наслажденье!Я весь пылал, резцом владеть не мог,И, сын земли, в немом самозабвенииПод бременем восторгов изнемог.Стеснилась грудь, дыханье замирало…Но не вполне мой труд был совершен:Одно лице лишь жизнию пылало,А стан был мертв, еще не облеченВеличьем форм и силой неземною, —Лишь мрамор он бездушный представлял,Не обвит был он легкой пеленоюИ красотой надзвездной не дышал.Но, думал я, еще свершить успеюМой сладкий труд: в лице я проявилДавно во мне почившую идею,А стан создать не много нужно сил.

Но ныне, в то священное мгновенье,Когда резец я взял и был готовВполне свершить небесное твореньеИ стан облечь в таинственный покров,—Безжалостно в груди вдруг зародилсяКакой-то огнь томительный, живой,Кровь вспыхнула, весь ад в меня вселилсяИ мне шепнул: «Час близок роковой!..»(После некоторого молчания)Так! близок он, я весь изнемогаю,Уж веет смерть крылами надо мной,И мой резец напрасно я хватаю,—Бессилен он под трепетной рукой…Любимое, священное мечтанье!Я на земле лишь для тебя дышал,Прости, прости, — из стран очарованьяК ничтожеству в объятья я упал!Я одного лишь жаждал награжденья:Всю жизнь мечтал о том, чтобы узретьМоих трудов конечное свершенье…И должен я так рано умереть!(Погружается в глубокую задумчивость.)Нет, нет, зачем напрасные мученья!Ужели там душа не оживет?Безумец я!.. Смерть есть преображеньеИ к вечности безгранный переход.Туда, туда мне сладко преселяться!..В тот край, где нет границ для дивных сил…О, буду я там вечно наслаждаться,А здесь уже — я главное свершил!К моей мечте любовью пламенея,Умру лишь я, прикованный к земле,Но не умрет свободная идея:Она горит на девственном челеЛюбимого души моей созданья,И истинный художник в нем прочтет

Все, все мои горячие мечтаньяИ дивно их на ткани разовьет…Прочь эгоизм! С любовию глубокойПускай другой придет свершить мой труд,Пускай мечты души моей высокойИз века в век торжественно пройдут…Придет пора — творенье совершитсяИ на земле огонь небес зажжет:Сама толпа любовью оживитсяИ мысль она великую поймет…Своей мечты узрев осуществленье,В восторге там душа моя вспорхнетИ, вечная, в избытке упоеньяВесь мир земной с любовью обоймет.Так, так! не тот творец, рукой кто смелойНачатый труд великий довершил,Но тот, кто был отцом мечты созрелойИ кто ее в твореньи зародил.О ты, мое дитя родное!Чудесная! Я, я был твой творец.Там ждет меня блаженство неземноеИ радужный бессмертия венец…(Быстро изнемогает и впадает в бред горячки.)Пустите, пустите! Зачем заковалиВы душу в оковы холодной земли?Пустите, пустите в тот край, где порхалиТак часто высокие думы мои!О, внятен мне голос святого призванья,Небесная ждет там с улыбкой меня…Смотрите!.. нисходит средь моря сияньяОна мне навстречу в венце из огня…Но вам ли взирать на красу Бесконечной?Надоблачный свет вас, земных, ослепит…Отверста пред мною дверь к жизни предвечной…Туда меня сладко Святая манит!..(Умирает.)15 ноября 1833