Поэты и цари

Я видел сон, не все в нем было сном,Воскликнул Байрон в черное мгновенье.Зажженный тем же сумрачным огнем,Я расскажу, по силе разуменья,Свой сон, – он тоже не был только сном.И вас прося о милости вниманья,Незримые союзники мои,Лишь вам я отдаю завоеванье,Исполненное мудростью Змеи.Но слушайте мое повествованье.Мне грезилась безмерная страна,Которая была когда-то Раем;Она судьбой нам всем была дана,Мы все ее, хотя отчасти, знаем,Но та страна проклятью предана.Ее концы, незримые вначале,Как стены обозначилися мне,

И видел я, как, полные печали,Дрожанья звезд в небесной вышине,Свой смысл поняв, навеки отзвучали.И новое предстало предо мной.Небесный свод, как потолок, стал низким;Украшенной игрушечной ЛунойОн сделался до отвращенья близким,И точно очертился круг земной.Над этой ямой, вогнутой и грязной,Те сонмы звезд, что я всегда любил,Дымилися, в игре однообразной,Как огоньки, что бродят меж могил,Как хлопья пакли, массой безобразной.На самой отдаленной полосе,Что не была достаточно далекой,Толпились дети, юноши – и всеТолклись на месте в горести глубокой,

Томилися, как белка в колесе.Но мир Земли и сочетаний звездных,С роскошеством дымящихся огней,Достойным балаганов затрапезных,Все делался угрюмей и тесней,Бросая тень от стен до стен железных.Стеснилося дыхание у всех,Но многие еще просвета ждалиИ, стоя в склепе дедовских утех,Друг друга в чадном дыме не видали,И с уст иных срывался дикий смех.Но, наконец, всем в Мире стало ясно,Что замкнут Мир, что он известен весь,Что как желать не быть собой – напрасно,Так наше Там – всегда и всюду Здесь,И Небо над самим собой не властно.Я слышал вопли: «Кто поможет? Кто?»

Но кто же мог быть сильным между нами!Повторный крик звучал: «Не то! Не то!»Ничто смеялось, сжавшись, за стенами, —Все сморщенное страшное Ничто!И вот уж стены сдвинулись так тесно,Что груда этих стиснутых рабов,В чудовище одно слилась чудесно,С безумным сонмом ликов и голов,Одно в своем различьи повсеместно.Измучен в подневольной тесноте,С чудовищной Змеею липко скован,Дрожа от омерзенья к духоте,Я чувствовал, что ум мой заколдован,Что нет конца уродливой мечте.Вдруг, в ужасе, незнаемом дотоле,Я превратился в главный лик Змеи,И Мир – был мой, я – у себя в неволе.

О, слушайте, союзники мои,Что сделал я в невыразимой боли!Все было серно-иссиня-желто.Я развернул мерцающие звенья,И, Мир порвав, сам вспыхнул, – но за то,Горя и задыхаясь от мученья,Я умертвил ужасное Ничто.Как сонный мрак пред властию рассвета,Как облако пред чарою ветров,Вселенная, бессмертием одета,Раздвинулась до самых берегов,И смыла их – и дальше – в море Света.Вновь манит Мир безвестной глубиной,Нет больше стен, нет сказки жалко-скудной,И я не Змей, уродливо-больной,Я – Люцифер небесно-изумрудный,В Безбрежности, освобожденной мной.