Проститутке самой веселойиз квартала самого мрачногозавещаю серьги моииз хрусталя прозрачного.Девственнице, которая строитвоздушные замки, где принцее заключает в объятья,завещаю мое кружевное,мое подвенечное платье.Старые четки моизавещаю хорошему другу,отрицавшему существование бога.Книги (их, словно четки,перебирала чья-то тревога)завещаю скромнейшим из скромных,не прочитавшим за всю свою жизньни единого слога.А мои стихи сумасшедшие,что сотканы все из болиотчаянной,неодолимойи пронизаны жаркой надеждой моей, —завещаю тебе, любимый!Чтобы в тихий задумчивый час,когда в опустевший твой домдуша моя вдруг прилетити коснется ее поцелуй твоих глаз,ты бы вышел на улицуи подарил стихи мои детям,в этот тихий задумчивый час.
Коснись спокойными пальцамимоих курчавых волос,разлей непостижимый покойнад моей безбрежной печалью.Приди, касимбо.Я жажду увидеть, как заросли кофесгибаются от красных ягод.Выпрями сутулые стебли бамбука,надень диадемы на пики Байлунды,промой запыленные фарыпоездам, спешащим в Бенгелу,выгни радугу на горизонте —ворота шоферов Анголы.Приди, касимбо.На рассвете ласково склонись над посевами,развей безвольную скорбь сынов моей родины,открой для них горизонты надежды.Приди, касимбо.Пролей неистощимую влагу на мою землюв этот пропыленный час,с толкотнею на улицах,с бензиновой вонью автомобилей,когда подросток, чей заработок —пятнадцать жалких эскудо в день,спит на дорожке бульвара…О касимбо,я хочу пройти по твоим спокойным лугам,оркестрованным веселым напевом колибри.
В ожидании бульдозера
Перевод П. Грушко
Уже забор стоит на стройплощадке,но все недавним прошлым дышит здесь:бедняцкий дом, заплатка на заплатке,фанера и проржавленная жесть.Еще не спилен баобаб — на немв Тарзана что ни день играли дети.Где ступа? Где очаг с его огнем?Сад замер, ветви опустив, как плети.Старуха в черном думает с рассветао тех, кто умер здесь — об Анаклето,Шиминье, о Луанде прошлых лет, —пока не зарычит бульдозер ярыйи рухнет мир ее, слепой и старый,как этот архаический сонет.