Поэзия Латинской Америки

Из поэмы «Всеобщая песня»

Гимн возвращения

Перевод Л. Мартынова

Родина, родина, плотью и кровью я снова с тобою.Встреть же меня, как сына. Слышишь: я полонпесен и плача!Прими жеэту слепую гитару,этот разум, блуждавший по миру!Я уходил, чтоб с сынами земли повстречаться,вышел я павших искать с именем твоим снежным,вышел я дом построить из твоей древесины свежей,раненых героев твоей озарить звездой!

Нынче в твоем существе я хочу позабыться.Дай же мне светлую ночь струн своих проникновенных,дай твою ночь корабля, дай твое звездное небо.Родина, хочется мне тень поменять. И хочу яновою розой владеть. И хочу положить яруку на тонкий твой стан. И на выжженных моремскалах сидеть я хочу. Колебанье пшеницыостановить я хочу и в колосья вглядеться.Флору я изберу, высохшую от селитры,нить ледяную спряду из колокольного звона.В честь твоей красоты сотку я венец прибрежныйиз одинокой твоей и прославленной пены.Родина моя, окружена тысонмом воинственных вод. Соединились

сера в тебе и орел.В горностайно-сапфирнойюжнополярной руке твоей искрится каплячистого света людского, чтоб им озарилосьи воспылало враждебное небо.Родина, свет свой храни! Колос надеждыда не погибнет в слепой атмосфере смятенья,ибо достался на долю земли твоей дальнейсвет этот трудный —судьба людская.Ты защищаешь цветок небывалый,что расцветает, загадками полон,здесь, в необъятной Америке спящей!

Вершины Мачу-Пикчу

Перевод М. Зенкевича

XI

Сквозь блеск неясный и смутный,сквозь каменный мрак дай мне протянуть руку,пусть затрепещет во мне, как птица, плененная тысячу лет,древнее сердце забытого человека!Дай позабыть мне сегодня счастье, широкое, словно море,ведь человек шире, чем море со всеми его островами,нужно упасть в него, как в колодец, и кверху со дна поднятьсяс ветвью скрытой воды и затонувших истин.Дай мне забыть широкий камень, мощность пропорций,огромность размеров, гранитные соты,квадраты и дай мне скользнуть рукою

по гипотенузе терпкой крови и кремнезема.Когда словно подковой бурых надкрылий яростный кондорбьет по вискам моим, налетая,когда ураган хищных перьев взметает темную пыльс диагональных лестниц — я не вижу быстрой птицы,не вижу слепого цикла ее когтей.Я вижу древнего раба, уснувшего в поле,я вижу тело одно, тысячу тел, мужчину, тысячу женщинпод черным шквалом, черных от ливня и ночи,окаменевших тяжко, как статуи:Хуан Глотающий Холод, сын звезды зеленой,Хуан Босоногий, внук бирюзового камня,поднимись родиться со мною, брат мой.

XII