Поэзия Латинской Америки

Ты безрадостно трудишься на немощный мир,где формы и действия не содержат никакого примера.Старательно повторяешь универсальные движения.Холод, зной, безденежье, сигарета, поиски женщины.Герои заполонили парки, где ты крадешься, как тень,разглагольствуют о добродетели, самоотречении,самообладании, понимании момента.Вечером, когда моросит, раскрывают бронзовые зонтыили садятся за учебники истории в сумрачных библиотеках.Ты любишь ночь за ее разрушительную силу,знаешь, что во сне все проблемы умирают.Но зловещее пробуждение подтверждает существование машин,возвращая тебя, гномика, в лоно невозмутимых пальм.

Ты бродишь среди умерших ж беседуешь с нимио грядущих делах и душевных делишках.Литература пожрала твои лучшие часы любви.А сколько времени, отпущенного на ласки,убито на телефон!Заносчивое сердце, призван свое поражение,отсрочь на столетие общественную радость,смирись с дождем, войной, безработицей,несправедливым распределением благ,ведь ты же не взорвешь в одиночкуостров Манхэттен.

Взявшись за руки

Перевод П. Грушко

Я не буду поэтом одряхлевшего мира.

И не буду петь о мире грядущем.Я узник жизни, я смотрю на друзей.Они печальны, но очень надеются.Среди них действительность беспредельна.Настоящее — огромно, не потеряться бы.Чтобы не потеряться — возьмемся за руки.Я не буду петь о красотках, рассказывать байкио вздохах при луне, о дивных пейзажах,распространять ужасы и письма самоубийц,не сбегу на острова, не буду похищен ангелом.Мой материал — Сегодня, сегодняшнее время,сегодняшние люда, сегодняшняя жизнь.

Наше время

Перевод М. Самаева

Это время разъединенья, времярасчлененного человека.Напрасно листаем тома,странствуем и придаем себе лоск.Час вожделенный крошится на мостовую.Люди требуют мяса. Тепла. Ботинок.Мало одних законов. Лилии не родятсяиз законов. Мне имя — толпа.Я расписываюсь на камне.Исследую факты, но тебя не встречаю.Где скрываешься, время, зыбкий синтез, залогвсех моих снов, спящий свет на веранде,скрупулезная мелочь ссуды?

Ни один шепоток не взберетсяко мне на плечо — поведатьо городе целых людей.Молчу, ожидаю, загадываю.Вещи, возможно, становятся лучше.И какая в них сила, в вещах!Но я-то не вещь, и я восстаю.Ищут русло во мне слова,хриплые, жесткие,гневные и упругие.Но столько дней пролежали они под спудом,что взрываются черев силу и почти потеряли смысл.

* * *