Погоня за химерами

Оставив машину, как и прежде, в некотором отдалении, я приблизился к парадному входу. В слабеньком свете юной луны Дом показался мне необитаемым, и впервые меня посетила мысль: «А что, если его обитатели окажутся не так уж и рады непрошеному визитёру? В конце концов, что я о них знаю?» Вспомнилось настораживающее предостережение Вебстера, который советовал не доверять безоглядно всему, что мне говорят.

Задрав голову, я осматривал здание, в надежде обнаружить признаки жизни. Когда я немного обошёл Дом по периметру, то заметил в боковом окне яркий свет и, присмотревшись, расплывчатые движущиеся тени.

Это придало мне смелости, но, проболев столько времени, я боялся, что обитатели Дома позабыли обо мне, поэтому подходил к двери с мучительным чувством. Сначала мой робкий стук остался без внимания. Выждав, я снова постучал – на этот раз послышались чьи-то торопливые шаги, и в ту же секунду дверь распахнулась.

На пороге стояла Марина в лёгком платье без рукавов. Растерявшись, не зная, что сказать ей, я по-дурацки развёл руками, и мы оба рассмеялись.

– Вот это сюрприз! А мы уже решили, Грегори, что вы и думать про нас забыли. Проходите скорее внутрь, не стойте на ветру, – самую чуточку насмешливо сказала она, но я видел, чувствовал её искреннюю радость от встречи.

Зябко передёрнув обнажёнными плечами, она обхватила их худенькими руками. Серебряные браслеты на её запястьях мелодично зазвенели, и этот звук вызвал у меня странное щемящее чувство – как в детстве, когда взлетаешь на карусели, замирая от восторга, или смотришь любимый фильм, в конце которого герой погибает.

Марина отступила чуть в сторону, и, проходя мимо неё, я снова ощутил ароматы корицы и апельсиновой кожуры.

– К ужину вы опоздали, Глория уже всё убрала и вымыла посуду, но Вебстер, думаю, нальёт вам стаканчик, чтобы вы согрелись.

– Нет, нет, только не это, – взмолился я шёпотом, – второй раз мне такое не пережить!

Марина по-детски прыснула, но, моментально приняв серьёзный вид, прошептала с нарочитой строгостью:

– Сами виноваты, знаете ли! Вас предупреждали.

Откуда-то из глубины Дома послышался хриплый голос Глории:

– Марина, детка, это Томас вернулся? Он купил хлопья к завтраку?

– Нет, это кое-кто другой, но ты будешь рада! – Марина повесила мою куртку в шкаф и заговорщически мне подмигнула: – Приехал один из твоих поклонников, и он утверждает, что не может тебя забыть!

Через несколько секунд в холл рысцой вбежала Глория в мешковатом джинсовом комбинезоне и с мокрым полотенцем на плече.

– Ох ты ж! А я, как назло, не при параде! – и она изящным движением погладила бритый череп, делая вид, что поправляет причёску.

– Да бросьте, Глория, вы прекрасны даже в костюме техасского фермера из глубинки, – смеясь, произнёс я вполне искренне.

Ласковый приём, который мне оказали, и удивил, и обрадовал меня. И Марина, и Глория вели себя так, словно мы были знакомы целую вечность. Иронизируя друг над другом, они посмеивались и надо мной, но в этом не было ничего обидного, только проявление дружеского расположения и симпатии.

Вскоре к нам присоединился Вебстер. Когда он вошёл, Марина тихо произнесла:

– А вот и мистер Ворчун к нам пожаловал.

Я вопросительно посмотрел на неё, но она с улыбкой махнула рукой, а Глория наклонилась к моему уху и свистящим театральным шёпотом пояснила:

– Они не разговаривают со вчерашнего вечера. Рассорились в пух и прах на почве различного восприятия поэзии. Мы с Томасом, если честно, со дня на день ожидаем перестрелку. Вилки, ножи и двуручную пилу я уже спрятала.

– Да хватит уже! Трещишь, как хвост гремучей змеи, – скривился Вебстер, пожимая мне руку: – Просто кто-то о себе чересчур много воображает, вот и всё, – пояснил он неопределённо.

Марина поморщилась, но промолчала. На её щеках заалели два крохотных пятна, и она принялась суетливыми движениями разглаживать подол длинного платья из золотистой материи.

– Пойдём, поможешь, – лаконично произнёс Вебстер, обращаясь ко мне.

Пока мы собирали растопку (среди предполагаемых дров, к моему удивлению, был разрубленный на части старый стул и пара досок с гвоздями) и разжигали камин, он молчал, ни о чём не спрашивая. Но когда огонь мало-помалу разгорелся, Вебстер угрюмо посмотрел на меня и негромко спросил:

– Чего приехал-то? В Марину влюбился? Или в Глорию?

– В обеих сразу, – рассмеялся я от неожиданности и наглости вопроса.

– Помнишь, о чём я тебя предупреждал? – он продолжал смотреть на меня тяжёлым взглядом, но мне порядком надоели и неуместная таинственность его слов, и демонстративная угрюмость.

– Нет, забыл уже, – ответил я не слишком вежливо, глядя ему в глаза.

Выдержав паузу, Вебстер вяло пожал плечами и пробормотал:

– Ну, не жалуйся потом, что тебя не предупреждали.

…Кто вперёд быстрее мчится,

в подземелье очутится.

Слова из детской считалки неизвестно почему отозвались во мне смутной тревогой. Они будто заставляли меня вспомнить что-то необычайно важное, но на ум ничего не приходило, кроме следующей строчки:

Там поднимется вода,