Погонщица единорогов

Я помалкивал, отлично понимая, что если попробую объяснить, то быстро попаду в руки врачей совершенно другого профиля. Потом мне сделали несколько болезненных уколов, посовещались, стоит ли делать капельницу и решили, что не стоит. Тот врач, который важно поглаживал бородку клинышком, принялся расспрашивать: не имею ли я привычки чесать глотку острыми предметами или глотать их. Отрицание его здорово расстроило, ибо, как понял из разговоров, не вписывалось в тему его диссертации про каких-то девиантов.

До палаты я так и не добрался. В коридоре меня перехватили двое крепких парней. Один – в штатской, второй – в полицейской форме. Мы уединились в процедурной, откуда предварительно выгнали возмущённых сестричек и принялись разговаривать на темы насилия в семье. То есть допросчики интересовались; не устраиваем ли мы с Оксанкой потасовок, до крови из горла.  У этих ребят тоже имелся личный интерес. Как достаточно весело пояснил штатский, ему необходимо срочно сдать отчёт по случаям семейного насилия и мой случай, как раз мог закрыть подборку поножовщин и избиений.

В общем, и эти ушли, несолоно хлебавши, а мной занялись сестрички с очередной дозой чисто медицинских пыток. В этот раз мазали горло чем-то вонючим и липким. После вкатали ещё один укол и посоветовали прилечь, подремать.

До своей койки я добрался с раскалывающейся головой, ноющим горлом и исколотой задницей. Но и тут покоя не наблюдалось. Кто-то уже успел пустить слух, что я стал жертвой маньяка с бритвой и пришлось отвечать на совершенно идиотские вопросы соседей по палате. Кто-то из них заметил, как меня вели полицейские, поэтому попытки отрицать очевидное встречались ироническим скепсисом. В конце концов кто-то сообразил, что с меня взяли подписку о неразглашении и лишь тогда все отвязались.

Не успел я облегчённо вздохнуть, как позвонил Костик и устроил форменный допрос. Блин, после того, как врачи посоветовали помалкивать, я молол языком почти безе передыху! Вот Костику я рассказал истинную правду. Про то, как в ванной на меня напал настоящий нильский крокодил, выползший из унитаза. О том, как в неравной схватке мне удалось одолеть бестию, но в последний миг, чудовище таки укусило меня за шею. Товарищ согласился с тем, что это – просто ужасно и сделал осторожное предположение, что именно так боженька карает тех, кто не желает проставляться за днюху супруги. Пришлось вежливо послать товарища к нильскому чудовищу. Костик поржал, пообещал прийти на выходных и пофоткаться на фоне чучела крокодила.

Позвонила Ксюха и спросила, как дела? Пребывая в лёгкой истерике, я попросил немедленно забрать меня домой. Ну, или в психиатрический диспансер. Тот, что для буйных. Короче, в место, где будет спокойно. Жена повеселилась и твёрдо пообещала, что завтра я окажусь дома. Ну, если не начнётся ухудшение. Потом цёмнула и приказала ждать её прихода.

Все, вроде бы оставили меня в покое. Теперь я смогу спокойно вытянуться и обдумать произошедшее.

Или уснуть.

Что я и сделал.

ЗДЕСЬ

Кто-то взял меня за плечи и приподнял. Кажется, я упирался лбом во что-то холодное и скользкое. Кроме того, к лицу прилипли какие-то посторонние предметы. Вроде бы листья.

- Переворачивай этого идиота, - знакомый        голос. – Вот так…

Меня перевернули и положили на спину. Потом принялись отдирать от лица фигню, мешающую смотреть. Ну точно – листья. В горле пульсировала боль, а глаза резало от яркого света.

- Он жив? – тихий голос Виктории.

- Куда денется! – теперь я узнал. Голос давешнего старикана. – У этого остолопа имеется хитрый дар, который позволяет ему избежать неминуемой смерти. Как только костлявая заносит косу, он тут же ускользает в свой мир.

- Но тело ведь никуда не девается! Я сама видела, как ему почти отрезали голову, а сейчас и шрама-то почти не осталось.

- Фантом, - меня хлестнули по щеке. – Открывай, открывай глазки, придурок. Тебе предоставили такой шанс, а ты умудрился его просрать! Что теперь делать – ума не приложу.

Глазки я открыл и обнаружил, что нахожусь в том же месте, куда меня притащили на экзекуцию. Всё оставалось таким же самым, разве что листья вокруг кардинально изменили свою окраску. Я ухватился за шею и ощутил на коже нечто липкое и холодное. Кроме того, там же имелся рубец, который болел просто до жути.

Старик, сидевший на корточках рядом, раздражённо хлопнул меня по ладони и злобно зашипел что-то непонятное. Может, ругался. Выглядел дед действительно взбешённым, дальше некуда. Виктория, стоявшая рядом, смотрела на меня со смесью испуга и тревоги. Одежда на девушке походила на лохмотья, а на коже виднелись царапины. Ещё бы: сначала прыжок в окно, а после ещё и бегство от Меченых. Старик, напротив, смотрелся получше, чем в прошлый раз: добротная одежда зелёного цвета и кожаный плащ с меховым подбоем. Хоть кто-то преодолевал Перевал во всеоружии.