Поющие в терновнике

I know you can't grow any more in body, but you might make an effort for your mother's sake to grow in mind!"	Понятно, росту в тебе уже не прибавится, но хоть бы ради матери постарался ума прибавить!
The whiteness of Frank's face!	Как побледнел Фрэнк!
Like bleached bones.	Лицо - точно выбеленная непогодой кость.
It was the most terrible insult a man could offer him, and this was his father; he couldn't strike back.	Выслушать жесточайшее оскорбление, да еще от кого - от родного отца, и нельзя ответить тем же.
His breathing started coming from the bottom of his chest with the effort of keeping his hands by his sides.	Он задыхался, еле пересиливая себя, чтобы не пустить в ход кулаки.
"No has-beens, Daddy.	- Никакие они не перестарки, папа.
You know who Jimmy Sharman is as well as I do.	Ты не хуже меня знаешь, кто такой Джимми Шармен.
And Jimmy Sharman himself said I had a terrific future as a boxer; he wants to take me into his troupe and train me.	И сам Джимми Шармен сказал, из меня выйдет классный боксер, он хочет взять меня в команду и сам будет тренировать.
And he wants to pay me!	Да еще станет мне платить!
I may not grow any bigger, but I'm big enough to lick any man ever born-and that goes for you, too, you stinking old he-goat!"	Может, росту во мне и не прибавится, зато силы хватает, я кого хочешь разделаю под орех - и тебя тоже, ты, вонючий старый козел!
The inference behind the epithet was not lost on Paddy; he went as white as his son.	Пэдди прекрасно понял намек, скрытый в последних словах, и тоже страшно побледнел.
"Don't you dare call me that!"	- Да как ты смеешь!
"What else are you?	- А кто ж ты есть?
You're disgusting, you're worse than a ram in rut!	Скот похотливый!
Couldn't you leave her alone, couldn't you keep your hands off her?"	Ты что, не можешь оставить ее в покое? Не можешь не приставать к ней?
"No, no, no!" Meggie screamed.	- Не надо, не надо! - закричала Мэгги.
Father Ralph's hands bit into her shoulders like claws and held her painfully against him.	Отец Ральф будто когтями впился ей в плечи, больно прижал к себе.
The tears poured down her face, she twisted to free herself frantically and vainly.	Слезы струились у нее по щекам, она отчаянно, тщетно старалась вырваться.
"No, Daddy, no!	- Не надо, папочка!
Oh, Frank, please!	Ой, Фрэнк, не надо!
Please, please!" she shrilled.	Пожалуйста, не надо! - пронзительно кричала она.
But the only one who heard her was Father Ralph.	Но ее слышал один только отец Ральф.
Frank and Paddy faced each other, the dislike and the fear, each for the other, admitted at last.	Фрэнк и Пэдди стояли лицом к лицу, страх и враждебность наконец обрели выход.
The dam of mutual love for Fee was breached and the bitter rivalry for Fee acknowledged.	Плотина, которая прежде их сдерживала - общая любовь к Фионе, - прорвалась, ожесточенное соперничество из-за нее вышло наружу.
"I am her husband.	- Я ей муж.