Пока дышу

Его штаны койоты изодрали в хлам, и вчера Денни принёс другие — немного потёртые, но крепкие джинсы. А вместо рубахи и куртки — коричневый свитер и майку. Август тихо оделся и спустился вниз. Кто-то возился на кухне, но ему удалось проскользнуть наружу незамеченным. Доковыляв до амбара, он завернул за угол и расстегнул ширинку, с наслаждением пустив струю на чуть тёплые от неяркого солнца доски глухой стены.

Закончив, повернулся, неловко припадая на больную ногу, и опешил — за спиной стояла Натали. Лицо девушки выражало возмущение, презрение и жалость одновременно. Последнее резануло Августа особенно неприятно.

— Ты чего? — буркнул он.

— Ну ты и дикарь! Встал бы посреди двора! Или прямо с веранды лужу бы надул? Туалет тебе не показали, что ли?

Она возмущённо дёрнула плечом и, фыркнув, пошла прочь, оставив Августа ошарашенно смотреть ей вслед.

— Я тоже люблю свободу, — раздался голос за спиной. — Но лучше делать это в саду, там ты не будешь выглядеть глупо. Никто не увидит.

Индеец, подкравшийся совершенно неслышно, смотрел на Августа снизу вверх спокойно и даже доброжелательно.

— Я — Джо Красная Собака, — представился он.

Только теперь Август разглядел, что несуразно большой лоб у этого Джо обезображен корявыми шрамами, а брови отсутствуют. На груди болтался какой-то затейливый амулет, а в смоляные косы вплетены красные ленточки со свободно болтающимися концами. Красноватая кожа протянутой руки была лишь немногим светлее шоколадной Августа. Две ладони сомкнулись, странно контрастные и схожие одновременно. Рука Джо была сухой, мозолистой и тёплой.

— Август моё имя.

— Хорошее имя. И хорошее время года. Жаль, — Джо глянул на небо, — что оно закончилось. Ты сильный, поправляешься быстро. Будешь есть — поправишься ещё быстрее. Пойдём завтракать.

Август кивнул почти благодарно — есть хотелось до рези в животе.

У большой лохани он задержался, споласкивая руки и плеснув водой в лицо. Кто-то громко фыркнул за спиной. Затылок и шею обдал тёплый ветерок, заставив его вздрогнуть. Рыжий конь, заложив уши и растопырив ноздри, тянулся к нему мордой. Август замер на месте. Зверюга топнул ногой, снова оглушительно фыркнул и… ткнулся мягким носом прямо ему в лицо!

— Надо же! Ветер счёл тебя достойным приятелем, — негромко рассмеялся Джо. — Уилсоны умрут от зависти. Мой ташунка — парень серьёзный.

Август протянул руку и осторожно коснулся гладкой шеи. Погладил. Потянулся к морде, но конь мотнул головой и отступил.

— Понял, брат, — усмехнулся Август, — в лицо не лезть.

Он провёл по шее коня ещё раз и отошёл, оглядываясь — тот сунул голову в лохань и принялся спокойно пить. Никакой привязи, никаких верёвок на нём не было. «Неукротимый, — мелькнуло у Августа в голове, — совсем как я».

Завтрак оказался настоящим испытанием. Во-первых, народа на ферме оказалось больше, чем он себе представлял. Во-вторых, все они с нескрываемым любопытством его разглядывали. Кто-то исподволь, а кто-то, как маленькая шустрая девчонка, во все глаза. Да ещё шептала что-то своей соседке — стройной кареглазой Натали, которая задумчиво крутила в красивых длинных пальцах немного погнутую вилку. «Музыкальные пальцы», как когда-то давно, в другой жизни, говорила его мать про такие руки.

Август отвечал на взгляды с вызовом, задрав подбородок, но в действительности беспокоили его только двое: сосед маленькой девчонки, сидящий справа от неё, и Натали. Стоило Августу перевести на неё взгляд, как он против воли начинал краснеть, мысленно благодаря бога за свою чёрную кожу, которая не позволяла выставить такой позор на всеобщее обозрение. А парень, которого все называли Трой, не смотрел в его сторону вовсе, но ощущение опасности, исходящее от него, просто висело в воздухе. Да ещё этот его чёртов пёс! Стоило ему вывалить из пасти язык, обнажая зубы, как Август покрывался гусиной кожей, вспоминая рвущих его тело койотов. Нет, эта парочка Августу определённо не нравилась. Их нужно будет убрать первыми, а то неприятностей не оберёшься…

Ах, что это была за еда! Щедро сдобренная маслом жёлтая каша, серый хлеб, поджаренный до золотистой корочки, ещё тёплый и хрустящий. Чай в большой кружке, такой горячий и сладкий, что у него запершило в горле. Его хотелось пить, не отрываясь. Август не мог припомнить, когда ел так вкусно в последний раз и ел ли вообще. Может, в раннем детстве, до всего, что случилось потом? Его чувства раздваивались, все раны одновременно зазудели под повязками, напоминая о том, что не время раскисать и умиляться за чужим столом! Пора было сделать этот стол своим. Своим и братьев, что ждали его возвращения.

— …не надо, Анна, это неприлично! — вывел его из задумчивости приглушённый голос грудастой Шелли. Но девочка уже стояла рядом, доверчиво глядя ему в лицо.

— Август, тебя так зовут? — негромко спросила она.

— Да, — буркнул он так же тихо, стараясь не привлечь лишнего внимания.

— Скажи, — ребёнок дотронулся до его обнажённой кисти тёплой ладошкой, — а почему ты такой чёрный?