Пока мы не встретились

– Ты помнишь, я говорил тебе, что ты прекрасна?

– Конечно, помню. Ты изменил свое мнение? Пламя в камине уже разгорелось. Комната осветилась оранжевыми бликами. Черные и красные линии очертили фигуру Монкрифа. Его губы изогнулись в мимолетной усмешке. Он провел пальцами по ее руке. Кэтрин испугалась, что Монкриф заметит, как она дрожит.

– Нет, дорогая. Сейчас ты стала еще красивее.

– Ну и кто теперь льстит?

– Это не лесть, это правда, – сказал он, обвивая ее руками. Горячая волна словно захлестнула тело Кэтрин, хотя она понимала, что Монкриф ничего еще не сделал, только обнял ее и легко пробежался кончиками пальцев по руке до сгиба локтя.

Кэтрин нравилась его гладкая, упругая кожа, мягкость только что выбритого мужского лица. Она протянула руку и зарылась пальцами в его чуть вьющихся волосах.

Кэтрин никогда не скучала по акту любви. Больше всего ей хотелось, чтобы ее держали в объятиях, нравилось тепло любимого мужчины. Однако она никогда в жизни не испытывала такого возбуждения, как сейчас. Не хотелось ни думать, ни оценивать, ни сдерживаться, нестерпимо хотелось только одного – чувствовать.

– Монкриф, – почти простонала она.

– Что, моя радость? – В шепоте Монкрифа звучала едва слышная нота иронии.

– Ничего, – выдохнула Кэтрин. Монкриф сильнее прижал ее к себе и слегка дотронулся губами до нежной щеки. От этого легкого прикосновения по телу Кэтрин побежали мурашки. Монкриф приподнял ее подбородок, неспешно провел пальцем по шее, потом по линии губ. У Кэтрин перехватило дыхание. Все тело изнывало от этой медлительной и едва ощутимой ласки. Кэтрин хотелось большего.

– Ты, правда, этого хочешь? – спросил Монкриф, слегка отстранившись от нее.

Кэтрин решительно кивнула головой. Сейчас этот мужчина заполнял весь ее мир. Она хотела прильнуть к нему всем телом, обнять эту крепкую шею, мускулистые плечи.

– Кэтрин, ты вся дрожишь!

– Наверное, от холода.

– Или от страха. Не бойся. Она не ответила.

Монкриф снова нагнулся и поцеловал ее, мягко, но, настойчиво заставляя раздвинуть губы. Распрямившись, он сказал:

– Ну вот, теперь у тебя теплые губы. Кэтрин молча кивнула.

– Я собираюсь снять халат и лечь с тобой в постель. Согласна?

Она снова кивнула, глядя на Монкрифа как завороженная, во все глаза. Одним движением он сбросил шелковый халат и повернулся, чтобы швырнуть его на ближайший стул.

У Монкрифа были гладкие бедра, мощные голени. Под лопатками мышцы поднимались буграми. Глаза Кэтрин опустились к ягодицам, таким твердым и совершенным по форме, что у Кэтрин возникло абсурдное желание взять их в ладони.

Когда Монкриф обернулся, лицо Кэтрин горело, но не от его наготы, а от собственных дерзких мыслей.

– А теперь я тоже хочу увидеть тебя обнаженной.

– Хочешь? – растерянно пискнула Кэтрин. – Это необходимо?

– Так принято.

Она никогда не обнажала своего тела перед Гарри, но подобное признание прозвучало бы сейчас неуместно.

Монкриф обошел кровать и сел с другой стороны. Кэтрин оказалась к нему спиной и порадовалась этому.

– У тебя красивое тело, Кэтрин. Я так и не смог забыть его с тех пор, как впервые увидел тебя обнаженной.

Кэтрин обдало жаром, потом по коже пробежал холодок.

– Ты поэтому женился на мне? – спросила она, поворачиваясь к Монкрифу. Муж, закинув руки за голову, откинулся на подушки и выглядел в этот момент так возмутительно раскованно, что в своей ленивой наготе мог бы позировать в качестве сатира. Мысли Кэтрин смешались, она повторила: – Потому что увидел меня голой?

Вместо ответа он притянул ее к себе, перекатился на постели так, что Кэтрин оказалась почти под ним, наклонился и прошептал:

– Частично поэтому. А может быть, я сразу возжелал тебя и решил уложить в свою постель.

Кэтрин не могла ничего ответить, Монкриф слишком сильно прижимал ее к кровати. Его стержень оказался у нее между бедер, и если бы она двинулась, он вошел бы в нее. Монкриф наклонился, поцеловал ее в губы и тут же отстранился, а Кэтрин испытала странное разочарование.

– Разве ты не собираешься все сделать? Или ты будешь меня только целовать?

– А тебе не нравятся поцелуи? – спросил Монкриф и провел пальцем по ее нижней губе.

– Нравятся, – призналась Кэтрин и сама себе удивилась – раньше ей не очень нравилось целоваться.

Губы Монкрифа казались очень умелыми, в его дыхании ощущался аромат специй. Кэтрин захотелось самой ответить на его поцелуй, но Монкриф опередил: стиснул ее сильнее, припал к губам и резким движением проник в ее рот языком.

Как странно, что ртом можно, ощутить столь многое! У Кэтрин даже по губам побежали мурашки. Кожа стала такой чувствительной, что каждое новое прикосновение заставляло ее вздрагивать. Она прижалась к его шее, губами чувствуя биение пульса, мощного и быстрого. Кэтрин вдруг захотелось лизнуть его кожу. Она оказалась соленой. От этого нежданного прикосновения Монкриф вздрогнул.

Монкриф стал медленно и аккуратно снимать с нее пеньюар. Его осторожность вдруг стала раздражать Кэтрин, захотелось заставить его поспешить, но она промолчала, целиком отдавшись новым ощущениям.