Пока смерть не разлучит нас

Здесь так чудесно. Я снова и снова прокручивала эти слова в голове, не позволяя себе произнести их вслух. Если бы я сказала, если бы папа понял, что мне слишком хорошо, он точно нашёл бы способ всё испортить. Например, заставил бы спать всю неделю в машине — причём не в первый раз.

Каждый раз, когда я говорила о своём счастье или радости, их источник исчезал. Поэтому я решила переживать почти все эмоции только про себя. Так безопаснее. Там никто не может причинить мне боль, кроме меня самой.

— Бренда, выбери нам комнату. Она будет в другой. — Я повернулась лицом к родителям и смотрела, как мама прошла через гостиную и заглянула в комнату справа от меня. Она чуть улыбнулась.

— Здесь нормально, Кэл.

— Нормально? — прокряхтел он и сам заглянул, чтобы проверить. Я подозревала, что мама, как и я, боялась показывать свою радость, чтобы папа не выбрал другую комнату просто назло. Папа оглянулся, его верхняя губа скривилась, будто сейчас он не стоял в самом красивом месте за всю его жизнь, а затем протолкнулся к другой спальне мимо мамы так, что она чуть не упала.

Он повторил ту же процедуру — заглянул в комнату, огляделся и медленно кивнул.

— Здесь лучше. Она будет в той, — папа посмотрел на лестницу справа от него. — Внизу игровая.

Мой отец в основном ворчал или кряхтел себе под нос. Мы к этому давно привыкли. Я смотрела, как он спускается, когда услышала мамин хриплый голос:

— Чего ты ждёшь? Отнеси сумки по комнатам, пока твой папа не разозлился, — она указала своим длинным, костлявым пальцем на стол в другом конце гостиной.

Я кивнула и побежала к сумкам, чтобы сделать всё так, как она сказала.

— Спускайся, Бренда, — услышала я папу снизу, и мама вздрогнула, а потом тут же послушалась.

— Иду, — ответила она. Мама побежала к лестнице, водя рукой по стенам.

Я облегчённо выдохнула, благодарная за такую передышку. Все два часа в машине я боялась как-то не так дышать или сделать неправильное выражение лица. Его что угодно может разозлить. Хоть я и мечтала побывать в новом месте, почувствовать что-то другое, я также чувствовала себя беззащитной. Дома я знала, где спрятаться, когда ситуация принимала плохой оборот. Я могла скрыться из виду. Там, где безопасно — насколько вообще может быть безопасно с моими родителями.

Но в машине я была выставлена напоказ. Мне казалось, что будет лучше, как только мы приедем. Но в тот момент я осознала, что была уязвима даже здесь, в этом прекрасном, волшебном месте. Мой восторг сошёл на нет.

Последние крупицы тепла, которые я чувствовала всего несколько секунд назад, исчезли, когда я вспомнила, что должна была что-то делать. Я отнесла сумки родителей в «лучшую» спальню, по мнению отца, и положила их на край двуспальной кровати, заметив джакузи в дальнем углу.

Затем я пересекла гостиную и вошла в «свою» спальню, с удивлением обнаружив, что она была зеркальным отражением первой. Джакузи в углу, отдельная ванная комната с душевой кабиной и телевизор на стене. Я положила сумку на комод и запрыгнула на кровать. Это был самый удобный предмет мебели, на котором я когда-либо сидела. Вообще-то, я была бы абсолютно счастлива провести остаток каникул прямо там. Если бы мне разрешили, я бы так и сделала.

Но, разумеется, всё не так просто.

— Эй! — заорал мой отец, его голос чуть ли не сотряс тишину дома. Я подскочила, как будто меня застали за чем-то ужасным, мои уши горели красным от смущения.

«Что я сделала не так?» — быстро попыталась я понять. Сумки лежали на правильном месте… если только он не хотел, чтобы я разложила вещи. Он этого не говорил, но, возможно, я и так должна была понять. В таком случае мне точно влетит.

Я вышла из спальни, сжав руки в кулаки, чтобы скрыть дрожь. Сделала глубокий вдох, а потом медленно выдохнула.

Мне никогда нельзя ослаблять бдительность. Нельзя думать, что я в безопасности. Глупо полагать, что мне разрешено радоваться.

Мои родители ещё не поднялись наверх, так что проблема была не в сумках. Я последовала за их приглушенными голосами вниз. Там не было перил, что явно способствовало несчастным случаям, но я держалась руками за стену для равновесия.

На нижнем этаже, как и на верхнем, была стена из стекла. В центре комнаты стоял бильярдный стол, а по бокам два креслица, похоже, совсем новых. Воздух там был тяжёлым. Влажным и спёртым, как будто в этой части дома никогда нет сквозняка. Прямо передо мной была закрытая дверь, а чуть дальше — открытая, за которой находилась тёмная ванная комната.

— Ты будешь спать здесь. Мы с твоей мамой хотим уединиться, — приказали мне.

Я снова взглянула на кресла. Они были маленькими, в два раза меньше меня, и хоть и выглядели удобными, но всё равно не шли ни в какое сравнение с кроватью наверху. Помимо этого внизу не было телевизора, джакузи и, судя по всему, кондиционера, поэтому я с трудом скрывала разочарование.

— Ты поняла?

— Да, сэр, — кивнула я.

— Тебе всё равно не нужно столько места. Оно тебя избалует.

— Да, сэр. — Я развернулась к лестнице, чтобы принести сумку.

— И куда ты собралась? — спросил папа.