Пока смерть не разлучит нас

— Ты молодец, Дженни, — сказала она с грустью в глазах, которая казалась настоящей. Но зачем ей меня жалеть? Она же меня не знала. — Ты поступила правильно, когда убежала. Теперь ты в безопасности. Мы тебя защитим. — Она сжала губы. — Послушай. Ты сможешь показать нам, где находится ваша хижина? Где твои родители? Нам нужно туда поехать. Возможно, мы успеем их спасти. Тебе необязательно туда заходить, просто скажи, куда ехать, если помнишь, и мы попытаемся спасти твоих родителей и найти того мужчину.

Я подумала. Возвращаться в хижину не хотелось совсем. Я больше никогда не хотела видеть их тела. Но я кивнула, потому что именно этого от меня ждали. И первый раз в жизни я хотела кому-то угодить не из чувства страха. Она велась на каждое моё слово — у меня была власть. Доверие.

— Я попробую.

Офицер улыбнулась.

— Ты молодец, Дженни. Идём. Сюда едет подкрепление и «Скорая», чтобы убедиться, что с тобой всё хорошо. Давай сядем в машину и согреемся. Что скажешь? — Она стояла напротив с вытянутой рукой. Я взяла её за руку, не обращая внимания на инстинктивную дрожь, и позволила отвести себя к машине.

К безопасности.

Уже в машине я снова и снова прижимала пальцы друг к другу, чувствуя, как они слипаются из-за засохшей крови, пока в голове крутилась одна мысль: Я больше никогда не буду бояться.

Глава двадцать четвёртая

Дженни

Когда мы приехали обратно к хижине, меня переполнял ужас. Офицер Макхейли ехала со мной сзади, держа меня за руку.

— Это она? — снова спросила она, как будто я могла ошибиться.

Я видела, как они переглянулись с напарником в зеркале заднего вида.

— Хорошо, что мы вызвали подкрепление, — тихо проговорила она. В её голосе появился какой-то страх, которого не было раньше.

— Что случилось? — пропищала я, гадая, где могла ошибиться или сделать что-то не так.

— Ничего, — слишком быстро ответила женщина. Она накрыла мою руку свободной ладонью. — Ты должна остаться здесь, хорошо? Не выходи из машины, что бы ни услышала или ни увидела. Здесь ты будешь в безопасности. — Она кивнула и ждала, пока я повторю этот жест. Я так и сделала, и тогда офицер вышла из машины, пока её напарник держал для неё дверь.

Я смотрела, как они обошли машину и с оружием наготове приближались к двери, которую я оставила открытой. Интересно, что они там найдут. На ноже были бы мои отпечатки пальцев — как мне это объяснить? Можно было сказать, что это кухонный нож, но я уже сказала, что мужчина пришёл с ножом. Можно было сказать, что я вытащила нож из тел родителей, но я уже сказала, что сбежала.

Пока эта пытка всё продолжалась, я поняла, что мне снова надо бежать. Иначе они меня схватят. Я схватилась за ручку и потянула, удивившись, что она не открывается. Я остервенело её задёргала.

Нет. Нет. Нет. Нет.

Я застряла. В ловушке.

Сама пришла в тюрьму. Надо было просто молчать.

Я увидела, как в моих окнах вспыхнули огни, и оглянулась через плечо, наблюдая, как на подъездную дорожку въехали ещё две полицейские машины. Вышли новые офицеры с оружием. Казалось, всё происходило в замедленной съёмке. Они пробежали мимо машины, но никто меня не заметил. Я так и осталась невидимкой. Но потом я увидела, как из хижины вышел офицер, который мне нравился, та женщина. Она встретила новоприбывших на крыльце. И покачала головой. Все опустили оружие.

Наверное, она сказала, что родители мертвы.

Больше там никого нет.

Когда приехала «Скорая», Макхейли подошла к моему окну. Она осторожно открыла дверь.

— Идём, — поманила она меня пальцем. Я попыталась разобрать выражение её лица, понять, злилась ли она на меня, но не смогла. — Врачи проверят, всё ли с тобой хорошо.

Я взяла её за протянутую руку, и женщина повела меня по гравию к машине.

— Это Дженни, — сказала она двум женщинам в медицинской форме. — У неё была тяжёлая ночь. Надо просто её проверить.

У первой заговорившей были тёмные волосы, заправленные за ушли.

— Привет, Дженни. Я Бетани. Мы просто проверим твоё здоровье, хорошо? У тебя где-нибудь болит?

И так началась проверка. Меня положили на кровать в «Скорой», перебинтовали ноги, послушали лёгкие и обработали рану в животе. Они кидались словами, которые я уже слышала, но не до конца понимала — «гипотермия», «истощение» и так хорошо знакомое «жестокое обращение».

Они работали вместе, пока мои глаза начали сами закрываться, желание спать было таким сильным, что больше в голове не было ни одной мысли.

— Не засыпай пока, Дженни, хорошо? — попросила та, что не Бетани, погладив руками по щекам. — Осталось совсем немного.

Я кивнула.

— Тебе очень повезло, что ты выжила, — сказала она.

Бетани бросила на неё странный взгляд, и мне сразу стало интересно, что она имела в виду. Но до того, как я успела спросить, полицейские снова подошли к машине «Скорой» и начали переговариваться. Женщина офицер залезла к нам.

— Как она?

— В целом всё будет хорошо. У неё мало жидкости в организме, и ей надо дать антибиотики из-за инфекции в ране, которую, скорее всего, придётся зашить, но она будет в порядке, — сказала Бетани.