Пока смерть не соединит нас

Она забралась в «тойоту», которая завелась с четверти оборота. Но на первых же метрах она притормозила и смущенно улыбнулась Венсану. Потом снова завела мотор и уехала, а проводник, улыбаясь, долго смотрел ей вслед.

Он изменился. С тех пор, как в его жизнь вошла Серван, с тех пор, как у нее случилась авария на здешней дороге.

И с тех пор, как умерла Мириам. И Пьер…

Лето, которое оставит глубокие следы. Жестокие раны.

А у него уже столько шрамов…

* * *

Серван опустила солнцезащитный козырек и поехала по грунтовке. Приспособившись наконец к огромной машине, она, несмотря на извилистую дорогу, решила прибавить скорость. Приглушив автомагнитолу, она сосредоточилась на вождении. Да и классическая музыка — не ее стихия. Хотя она уже несколько раз слышала этот дурманящий отрывок, исполняемый на виолончели, смычок которой заставлял вибрировать не только струны инструмента, но и ее нервы.

Отрывок печальный. Как Венсан.

Она хотела бы сделать его счастливым, обладать этой возможностью. Но жизнь решила по-другому.

Концерт навевал мрачные мысли. Она вернула кассету на место, украдкой взглянув на имя автора возвышенных звуков: Эдуард Элгар.

— Превосходно, старик! Но сегодня вечером тебе не удастся заканифолить мне мозги, для этого я провела слишком хороший день!

Прибавив скорости, она наслаждалась вождением, восхищаясь этим потрясающим автомобилем, который без малейшего усилия одолевал бегущую вверх дорогу. Немного потряхивало, но все равно здорово. Она очень быстро добралась до Анколи и легко спрыгнула на землю.

— Гали! Иди сюда, собачка!

Она принялась извлекать из кузова пикапа рюкзаки; рюкзак Венсана она приподняла с трудом.

— Как можно целый день ходить с такой тяжестью на плечах? Он же весит не меньше тонны…

В конце концов она взяла только свои вещи, оставив вещи проводника в кузове.

— Галилей! Иди сюда!.. Куда ты подевался?

Поднявшись на крыльцо, она стала искать в кармане ключи от дома. И только тут заметила, что стоит в луже.

Алой луже.

От двери до конца крыльца тянулся кровавый шлейф.

Дыхание остановилось; с бешено бьющимся сердцем она медленно пошла по зловещему следу. Добравшись до угла террасы, где три маленькие ступеньки вели на луг, она, не сдержавшись, испустила жуткий крик, хотя изо всех сил зажимала рукой рот. Внизу у лестницы, в море алой крови… Распахнутая пасть, застывшие конечности, окровавленная шерсть…

— Господи! — прошептала Серван.

Наконец, обретя способность двигаться, она неверным шагом спустилась со ступенек.

Удостовериться, что он мертв.

Присев на корточки, она протянула дрожащую руку к голове животного. Но не смогла до него дотронуться, резко выпрямилась и отбежала в сторону. Не в состоянии более выносить зрелище изуродованного трупа, она побежала на другой конец террасы — спрятаться.

Убежать, и как можно дальше.

Сидя на нагретом солнцем дереве, она поджала ноги и опустила голову на колени. Отрывистое дыхание, влажные руки, нервные спазмы.

Венсан приедет с минуты на минуту! Боже мой! Что с ним будет?

* * *

Лапаз попытался перейти на вторую скорость, но мотор «мазды» с урчанием выразил свое неудовольствие. Оставшись на первой, он продолжал тащиться по грунтовой дороге.

Никогда еще он так медленно не проезжал километры, отделявшие его от дома, поэтому, когда впереди показался последний поворот, он вздохнул с облегчением. Еще несколько десятков метров, и он на месте. Он купил все необходимое для отличного ужина, выбрав блюда, которые предпочитала Серван, чьи вкусы он постепенно узнавал.

Зачем он это делал? Чтобы быть возле нее. Рядом с ней.

Потому что вдали от нее ему плохо. Только ради этого…

Неожиданно на переднем ветровом стекле проступили очертания лица Лоры.

Ему плохо вдали от нее. Серван никогда не залечит эту зияющую рану.

Тогда почему он так упорствует?..

Он упрямо упирался в глухую стену, но сделать шаг назад у него не хватало сил.

Припарковав «мазду» рядом с пикапом, он, не удержавшись, осмотрел его со всех сторон, желая убедиться, что внедорожник по-прежнему представляет собой единое целое.

Давний, типично мужской рефлекс.

Взяв с заднего сиденья пакеты с провизией, он увидел, что Серван идет к нему навстречу.

— Ну и как? Ты влюбилась в мою тачку? И хочешь у меня ее купить?.. Что ж, могу продать тебе за хорошую цену!

Тут он заметил, что глаза Серван полны ужаса, а лицо изменилось так, словно произошла вселенская катастрофа.

— Что случилось?

— Венсан…

Как ему сказать?

Поставив пакеты на землю, он подошел к ней:

— Серван, в чем дело?

— Это… Галилей.

— Галилей? Что? Что он сделал?

— Ничего… Он умер.

Венсан словно не услышал ее. Как будто она говорила на чужом языке.

— Пойдем, — позвала она. — Он там, в стороне…

Она направилась за угол дома, и он, немного поколебавшись, последовал за ней. И замер возле истерзанных останков.

— Мне очень жаль, Венсан. Я ничего не могла сделать. Я нашла его уже вот так…

Он стоял молча, потом опустился на колени рядом с мертвым верным товарищем. Взял его на руки и понес на террасу.

В жуткой тишине.