Похищенная принцем

Элли не могла понять, почему на его лице застыл гнев. Разве не сделала она все, чтобы дать понять: она не похожа на его покойную жену, ни при каких обстоятельствах она не заставит его на ней жениться! Или не этого всегда хотят мужчины такого склада – легкой связи без обязательств? Однако она чувствовала, что в нем кипит гнев; но холодный взгляд надежно скрывал, о чем он думает.

И вдруг, словно по мановению руки, суровость и жесткость преобразились в соблазнительное очарование. Одним ловким движением он привел ее тщательно уложенные локоны в полный беспорядок – но Элли была этому только рада! Теперь же пальцы его нежно ласкали чувствительную кожу ее головы и шеи, а губы покрывали лицо нежными поцелуями.

Неужто он и правда видит в ней красоту и огонь?

Неведомое прежде, почти неописуемое желание охватило Элли – желание, от которого подогнулись колени. Она вцепилась Демиану в плечи и прикрыла глаза, дабы без помех насладиться теми ощущениями, что он в ней пробуждал. Это было не то же, что безумное и страстное объятие на парапете – нет, совсем по-другому, но ничуть не хуже! «Быть может, даже лучше», – сказала себе Элли, когда губы Демиана коснулись ее губ, а язык осторожно и нежно проник в ее рот.

«Поверьте мне, Элли, если я захочу вас соблазнить, вы это сразу заметите – и вас это только порадует!»

Эти слова он сказал вчера, когда она подвернула ногу. Всего один день – но какая разница! Тогда это показалось ей оскорбительным, почти непристойным; но теперь каждая клеточка ее тела дрожала от сладостного предвкушения, и нигде она так не желала быть, как в его объятиях. Ничего на свете так не хотела, как того, чтобы он соблазнил ее – вот так, как сейчас!

Он скользнул руками по спине, нащупал ряд перламутровых пуговок, которые Элли застегнула с немалым трудом – и ушло на это минут десять. Но Демиану понадобилось куда меньше времени, чтобы их расстегнуть. Он стянул шелк платья с ее плеч, высвободил руки из рукавов, и освобожденное тело ощутило дуновение прохладного воздуха. Сегодня Элли не стала надевать корсет – и теперь ее скромность охраняла лишь тонкая нижняя сорочка.

Одной рукой обняв ее за талию, он устремил взгляд на ее грудь. Крупные, массивные чаши грудей ясно обрисовывались под тонкой тканью; приподнимали и натягивали белый шелк темные соски. Демиан смотрел на ее грудь, опустив ресницы, с таким серьезным и сосредоточенным видом, что Элли вдруг стало не по себе.

Быть может, он сравнивает ее с хрупкой красавицей – своей покойной женой?

Рука ее дернулась, словно по собственной воле, в тщетной попытке прикрыть себя. Она неловко пробормотала:

– Жаль, что я… я… не такая… хрупкая, какой должна быть леди.

Он вскинул острый взгляд, и уголок его рта приподнялся в уже знакомой ей полуулыбке.

– «Жаль»? Господи, Элли, да ты и в самом деле совсем невинна!

Он положил руку на грудь поверх сорочки, и тяжелая чаша, увенчанная соском, послушно легла ему в ладонь. Как бы рассеянно поглаживая сосок сквозь ткань большим пальцем, Демиан продолжал:

– Ты прекрасна именно такой, какая есть. Видишь? Мы с тобой словно созданы друг для друга. – И продолжая те же легкие, но безумно возбуждающие движения, добавил: – Не сомневаюсь, и в других… м-м… отношениях мы с тобой отлично друг другу подойдем.

Дрожь предвкушения пронзила ее от головы до пят. Элли поняла: он говорит о том таинственном акте, что им предстоит совершить вместе. О том, как это происходит, она имела лишь самое общее понятие, и теперь нетерпеливо желала приподнять завесу тайны над тем, как же мужчина и женщина занимаются любовью.

Тем временем Демиан снова начал покрывать лицо и шею девушки легкими, дразнящими поцелуями. Кожа ее сделалась невероятно чувствительной к прикосновениям, а от груди по телу прошла волна жара, которая в итоге превратилась в сладкую боль между ног.

– Демиан! – Выдохнув его имя, она обвила его шею руками – и чтобы он целовал ее дальше, и чтобы удержаться на ногах.

Он снова накрыл ее губы своими; но ей уже хотелось большего. Как ему удается сдерживаться и не спешить? Саму ее обуревало безудержное желание, равного которому Элли никогда прежде не испытывала – и не понимала, что с ним делать. Когда он оторвался от ее губ, с уст ее сорвался слабый протестующий стон.

Он успокаивающе погладил ее костяшками пальцев по щеке.

– Не стоит тебе опираться на больную ногу.

– М-м, – откликнулась она, приподнимаясь на цыпочки, чтобы он снова ее поцеловал. – Нога уже совсем… совсем… не болит!

– И все равно, заниматься любовью лучше в постели. И без лишней одежды.

Одним движением пальцев он распустил завязки ее нижней юбки, и та скользнула на пол. Подхватив Элли на руки, двумя широкими шагами Демиан достиг кровати под балдахином и, откинув одеяла, уложил свою драгоценную ношу на постель.