Похищенная принцем

Не в силах больше сидеть спокойно, она встала с кресла и принялась мерять шагами спальню.

– Должно быть, все это из-за отца, – произнесла она вполголоса. – Я ведь тебе рассказывала: он был игроком. Дядя и бабушка всегда говорят о папе как о паршивой овце в семействе. Он никак не мог держаться подальше от игорного стола. Я в то время была еще ребенком, но хорошо помню, как он целыми днями пропадал в игорных домах.

– А где была твоя мать? – спросил Демиан. Он не сводил с нее внимательного взгляда.

– Умерла, когда мне было шесть – столько же, сколько сейчас Лили. – Элли вздрогнула и плотнее запахнула шаль на плечах. – Большую часть времени я проводила со слугами. Должно быть, тогда и полюбила сочинять истории. Что бы ни происходило вокруг, я всегда могла ускользнуть в мир своих фантазий.

– Вы с отцом жили в Пеннингтон-Хаусе?

Элли покачала головой.

– О нет! Он никогда не был там желанным гостем – ни он, ни я. Мы переезжали из одного места в другое, и каждая следующая квартира была беднее и запущеннее предыдущей. К этому времени папа начал заливать свои горести вином. Однажды вечером вышел на мостовую на оживленной улице близ театра Ковент-Гарден… и его переехал экипаж. Он умер на месте. – Вздрогнув, Элли обхватила себя руками за плечи, глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, и продолжила: – Мне было только четырнадцать лет, так что меня отправили к дядюшке. Я должна была помогать ему с детьми. Папа… дядюшка выплатил его огромные долги, поэтому я чувствовала себя ему обязанной.

Когда Элли проходила мимо его стула, Демиан схватил ее за руку и заставил остановиться.

– И Пеннингтон внушал тебе, что лучшей жизни ты не заслуживаешь? Из-за отца?

– Да. Бабушка всегда твердила, что во мне течет дурная кровь. – Что-то сжало ей грудь; Элли устремила взгляд на свои стиснутые руки. – Но папа не был плохим человеком! Он был добрым, обаятельным – и действительно меня любил! Часто повторял, что любит меня больше жизни. Когда бывал дома, мы вместе читали книги, часами разговаривали, подолгу гуляли в парке. Он просто… просто был слабым. И не смог дать мне то, в чем я больше всего нуждалась. Не смог побороть в себе разрушительную тягу к игре.

Элли в ужасе ощутила, что по щеке катится слеза. Много лет она держала эти воспоминания запертыми в самом дальнем уголке души – но теперь они вырвались наружу и снова причиняли невыносимую боль. Хотелось сжаться в комок, закрыть глаза и заткнуть уши, и так, отрезанной от мира, предаться своему горю.

Но Демиан обнял ее обеими руками за талию и привлек к себе на колени. При этом шаль соскользнула на пол. Но Элли больше не чувствовала холода – только не теперь, в кольце его сильных рук, всем телом ощущая жар его тела.

Она вдруг поняла, что инстинктивно прижимается к Демиану – точно так же, как сегодня днем, сидя у нее на коленях, прижималась к ней Лили. Положила голову ему на плечо и, вдыхая его чистый и пряный запах, позволила себе наслаждаться силой и теплом. Быть может, в этом она похожа на своего отца – совершенно лишена воли… по крайней мере, когда дело касается Демиана.

Он нежно смахнул слезу с ее щеки.

– Уже во второй раз за день я довожу тебя до слез.

– Нет-нет, просто… просто визит к родным меня немного расстроил. Ты ни в чем не виноват.

– Не виноват? – Он приподнял ее голову за подбородок, и Элли увидела, как печален его взгляд. – Ты вышла замуж за владельца игорного клуба. Быть может, думаешь, что я наживаюсь на таких же людях, как твой отец. Или и того хуже – что могу тоже пристраститься к игре и себя погубить, и оставить Лили сиротой, как когда-то осталась сиротой ты. Ты ведь боишься всего этого, верно?

Элли уже открыла рот, чтобы это отрицать, но… ведь он был прав. Все эти страшные мысли действительно мелькали в глубине ее сознания.

– Да… наверное, да.

– Тогда тебе стоит знать, что к членству в своем клубе я подхожу очень строго и разборчиво. Те, кто не может оплатить долги, не вправе играть за моими столами. Таково одно из правил «Логова Демона». Никто не должен губить себя под моей крышей. Что же до моих собственных увлечений – когда-то я был страстным игроком, но те дни давно позади. Теперь играю лишь постольку, поскольку это необходимо, чтобы поддерживать приятельство с членами клуба. – Он погладил ее по щеке. – Элли, я хочу, чтобы ты хорошо меня поняла и поверила. Никогда я не рискну состоянием за карточным столом или рулеткой. Такого просто не будет. Этой больной страсти, присущей многим, во мне нет.

Голос его звучал твердо, и Элли ощутила большое искушение ему поверить. Но ведь ее отец тоже не раз давал обещания!

– Что ж, – шутливо заметила она, – вряд ли мне стоит жаловаться на твой успех – ведь я тоже намерена пользоваться его плодами!

Он окинул ее задумчивым взглядом.

– Ах да. Домик в деревне. Как раз об этом я хотел с тобой поговорить.

Элли не желала даже думать о том, как покинет Демиана. Только не сейчас, когда она так уютно устроилась у него на коленях! Но, в конце концов, на домик в деревне она намекнула сама.

– Твой агент по недвижимости уже начал искать подходящее место?