Похищенный (Kidnapped)

It was a hard and a cold bed; nor was I suffered to sleep without interruption; for some one would be always coming in from deck to get a dram, and when a fresh watch was to be set, two and sometimes all three would sit down and brew a bowl together.	Это было жесткое и холодное ложе, да и выспаться мне толком не давали: то и дело кто-нибудь забегал с палубы промочить горло, когда же сменялась вахта, оба помощника, а нередко и капитан подсаживались к столу, чтобы распить чашу пунша.
How they kept their health, I know not, any more than how I kept my own.	Как они, а вместе с ними и я, ухитрялись оставаться здоровыми, не могу понять.
And yet in other ways it was an easy service.	А между тем во всем прочем служба была нетрудная.
There was no cloth to lay; the meals were either of oatmeal porridge or salt junk, except twice a week, when there was duff: and though I was clumsy enough and (not being firm on my sealegs) sometimes fell with what I was bringing them, both Mr. Riach and the captain were singularly patient.	Скатертей никаких не постилалось, еда - овсянка да солонина, а два раза в неделю и пудинг; и хотя при качке я еще нетвердо держался на ногах, а бывало, что и падал с полным подносом, мистер Риак и капитан были со мной на редкость терпеливы.
I could not but fancy they were making up lee-way with their consciences, and that they would scarce have been so good with me if they had not been worse with Ransome.	Невольно приходило на ум, что это уступка совести, и со мной едва ли обходились бы сейчас так мягко, если бы прежде не были так круты с Рансомом.
As for Mr. Shuan, the drink or his crime, or the two together, had certainly troubled his mind.	Что же до мистера Шуана, то либо пьянство, либо преступление, а быть может, и то и другое, несомненно, помрачили его рассудок.
I cannot say I ever saw him in his proper wits.	Не помню, чтобы я хоть раз видел его в здравом уме.
He never grew used to my being there, stared at me continually (sometimes, I could have thought, with terror), and more than once drew back from my hand when I was serving him.	Он так и не привык к моему присутствию в рубке, постоянно таращил на меня глаза (порой, как мне чудилось, с ужасом) и нередко отшатывался, когда я протягивал ему что-нибудь за столом.
I was pretty sure from the first that he had no clear mind of what he had done, and on my second day in the round-house I had the proof of it.	У меня с самого начала было сильное подозрение, что он не отдает себе ясного отчета в содеянном, и на второй день я в этом убедился.
We were alone, and he had been staring at me a long time, when all at once, up he got, as pale as death, and came close up to me, to my great terror.	Мы остались вдвоем; он долго не сводил с меня глаз, потом внезапно вскочил, бледный, как смерть, и, к великому моему ужасу, подошел ко мне вплотную.
But I had no cause to be afraid of him.	Но страх мой оказался напрасным.
"You were not here before?" he asked.	- Тебя ведь прежде здесь не было? - спросил он.
"No, sir," said I."	- Да, сэр.
"There was another boy?" he asked again; and when I had answered him,	- Тут был какой-то другой мальчик?
"Ah!" says he,	Я ответил. - А!
"I thought that," and went and sat down, without another word, except to call for brandy.	Я так и знал, - сказал он, отошел от меня, сел и больше не прибавил ни слова, только велел подать коньяку.