Похититель всего (СИ)

Впервые Энсадум задумался о смерти еще в детстве. Отец показал ему мертвую птицу — она лежала у них во дворе — просто комок перьев, ничего больше. Странным образом это казалось Энсе неестественным, даже противоестественным. Уже тогда он понимал, что любая смерть противоестественна по определению, но позже, уже будучи практиком, осознал, что любая смерть несвоевременна, неожиданна и не обязательна.

И все же, будучи практиком, он привык к смерти. Любая гибель живого существа стала восприниматься как нечто обыденное. Даже вид мертвых тел со временем перестал пугать его. Возможно, он был готов к этой работе еще с детских времен — с тех самых пор, когда практик явился в их дом, чтобы забрать кровь брата.

Затем было Разрушение и новые смерти — гибель родителей.

Энсадум часто думал о том, что именно это, а не смерть Завии, стало решающим словом в выборе дела всей жизни.

Дело всей жизни?

По отношению к работе практика это звучало как минимум странно. Как максимум — слишком напыщенно.

И все же, за все эти годы он привык думать, что занимается чем-то действительно важным.

Ту птицу невозможно было воскресить, и даже всей ее крови не хватило бы на то, чтобы воссоздать несколько последних минут жизни пернатой. Однако юный Энса целый день провел над крохотным трупом, зарисовывая увиденное в блокнот, словно каким-то образом хотел продлить «жизнь» этой несчастной малютки.

Позже он выяснил, что примерно тем же занимаются кураторы, поскольку все, что они делают — создают набросок воспоминаний и сохраняют его. Возможно, никто и никогда больше н заглянет в их “блокнот”, и все же…

Обычный человек и не догадывался, насколько сложный механизм функционирует в стенах Курсора.

Энсадум был практиком — сколько? Пару лет? А до этого еще два года учился. За все это время он так и не побывал в дальних зала Курсора, не посетил ничего, кроме библиотеки и еще нескольких помещений, где полагалось находится ученикам. Только в самые первые дни Энсадума и нескольких других учеников провели по внутреннему двору, показав, что где находится. Именно тогда он встретил первого куратора, да еще несколько практиков, настоящих практиков, которые уже давно занимались своим делом. Встреча с практиками была второй в его жизни. И тут Энсадума ждало открытие: ни черных плащей, ни высоких шляп, ни темных очков с круглыми стеклами на них не было. Более того, выглядели они как совершенно обычные люди. Даже заурядные. Встретив такого на улице, он непременно решил бы, то перед ним обычный ремесленник. Среди них даже была одна женщина. Когда Энсадум оказался рядом, она подмигнула ему с веселой улыбкой, и забросив на плечо сумку, в которой что-то звякнуло, направилась дальше.

Ни Распределителей, ни Интерпретаторов он не видел ни в тот день, ни позже. Хотя он и подозревал, что кроме этих четырех категорий: практиков, кураторов, Распределителей и Интерпретаторов в иерархии Курсора должны находится другие — выше и ниже по положению. Ведь должен же был кто-то выполнять все те манипуляции, которые требовались при превращении крови в эссенцию. Наверняка были те, кто отвечал за перегонку и дистилляцию, мыл колбы и реторты, а также разливал уже готовую эссенцию по емкостям. Как должен был найтись кто-то, кто будет управлять всем. Не просто контролировать процесс- поставок крови, перегонку, хранение и прочее — этим займутся практики и кураторы, а именно УПРАВЛЯТЬ. Конечно, это не могли быть Интерпретаторы. Хотя в иерархии они занимали более высокое положение, гораздо выше даже кураторов, они точно так же выполняли свою функцию.

Как Интерпретаторы становились тем, кем являлись, оставалось загадкой. Возможно, они попросту были достаточно сумасшедшими для того, чтобы примерять на себя личность другого человека. И достаточно выносливыми, чтобы этой личности противостоять…

ГЛАВА 7. Похититель всего

10

Не было никакой черты, отмечающей границу города. Обычно это — дома пригорода или палисадники, в эпоху до Разрушения — промышленные объекты, мастерские и различные склады. Они словно кольцо геологических отложений, окружали тело города, загрубевшее и шершавое снаружи и мягкое, и податливое внутри (наиболее нежное — в самом центре, где у некоторых животных находятся сплетения чувствительных волокон — нервов, а может быть — синапсов, по которым передаются эмоции и мысли). У города это все, что угодно: от движения транспорта до потоков финансов, постоянно циркулирующих по его венам словно своеобразная кровь; иногда она питает некий орган, и он вырастает полноценным и здоровым, и наоборот, если “питания” не хватает, отдельные части “тела” чахнут и умирают. Энсадум видел как процветающие части Ашкелона, так и совсем заброшенные, населенные бедняками и преступниками. Многие из них потеряли все после Разрушения, а некоторые и до него ничего не имели.