Похитители пауков

- Это какое-то гадкое слово! - возмутилась Элоиз. - Раньше я его терпела, а теперь оно мне не нравится! Скажи как-нибудь иначе!

- Иначе? По-другому, да? А как? - Эль всерьез задумался. Ни Ма, ни кто-либо еще из женщин племени никогда на это слово не жаловались. - Ну, давай я скажу "обниматься".

- Ты бы еще сказал "пихаться"... - фыркнула девушка и тряхнула волосами. - Что мы тут стоим, возле этих... Пойдем? Только ты думай, думай!

Они пошли по бесконечной Степи, без совещания взяв курс на северо-восток, с каждым шагом чуть-чуть, но приближаясь к цели своего опасного путешествия. А потом им предстоит, быть может, еще более опасная дорога назад... Эль постарался отогнать эти мысли и попробовал сосредоточиться на поиске нового слова. "Сжиматься", "кататься"... Не то. "Сосаться"? Совсем как-то глупо. Неожиданно Элоиз остановилась и посмотрела ему в глаза.

- А в вашем племени говорили "любить"?

- Ну конечно... Только это как-то не так... Я вот Класа люблю, он мой брат, и малыша Стэфи тоже... А тебя я как-то не так люблю.

- Ну тогда люби... Как-то не так... Зануда.

Элоиз легла на спину. Урагана как будто и не было никогда, сверху во все стороны простиралась казавшаяся вечной голубизна. Эль осторожно сел рядом и погладил ее большую, совсем не степную грудь - неумело, словно потрепал по макушке ребенка. Девушка вздохнула и притянула охотника к себе. Поцелуй, сладкий, и даже острый от запаха чужой крови, исходившего от обоих, и в то же время странно неглубокий. Элоиз вспомнила, что первый раз в жизни собирается заняться любовью без Анзы, который всегда входил накануне в ее сознание. Иногда он сам выбирал партнера, так было и в давнишнем случае с Элем, но это не имело никакого значения, потому что девушка искренне любила указанного исходящим из самого ее сердца сигналом смертоносца.

Эль содрал свою растерзанную набедренную повязку, едва не упал, запутавшись в ней. Девушка подавила зародившийся смех. Кажется, он и в самом деле влюблен в нее, этот нудный веснушчатый коротышка, с детства сохнущий на безжалостном степном солнце. Что ж, если поразмыслить, он заслужил гораздо большее... Нужно будет подобрать ему жену-степнячку, если только им удастся вернуться из Города. Элоиз мягко повалила мужчину на траву и приняла губами его слабое естество. Что же сделали Степь и смертоносцы с этими людьми? За жизнь здесь они как будто платят своими телами. Бедный... Бедный, но свободный. Крупные, всегда готовые к любви городские мужчины по сути своей рабы, и оставались рабами даже в постели. Им бы в голову не пришло вот так валяться на траве, раскинув в стороны острые колени, позволяя любимой женщине натирать на языке мозоли, чтобы привести их члены в более-менее достойное состояние! Но почему-то услужливость и постоянная готовность городских самцов нравились ей еще меньше...

Наконец усилия Элоиз были вознаграждены и охотник, почувствовав новые силы, беспокойно заерзал, намекая на смену позиции. Что ж, почему бы и нет? Девушка снова перевернулась на спину, позволяя Элю насладиться всей роскошью ее тела. В Степи таких нет, степнячки такие же худые, как и их мужчины, да и грудь у них до родов мало чем отличается от мужской. Жесткая трава колола голую, обожженную спину, не щадя и ее продолжения, но Элоиз это не раздражало. Голая Степь, посреди которой лежат два грязных голых человека... Что сказали бы про это в городе? Врядли они назвади бы это любовью...

Элоиз попробовала разобраться в своих чувствах и снова едва не рассмеялась. Эль, где-то там, ниже, принял ее содрогание за страсть и задвигался живее. Да, действиетельно, наверное это и есть любовь. Та, которая к брату, к ребенку... Как хорошо, что ему приятно. И - все. Неожиданно для самой себя девушка вспомнила Питти, долговязого лесного шамана, самолюбивого и хвастливого до крайности, любителя покомандовать. На редкость противный мужик. Но если бы сейчас сверху оказался он, то... Элоиз впервые почувствовала острое желание, но именно в этот момент Эль вышел из нее. Слишком поздно. Трава невыносимо защекотала и девушка резко села, едва не отбросив выжимающего последние капли наслаждения охотника.

- Ты что? - тут же испугался тот. - Тебе нехорошо? Или хорошо?

Глядя в его перепуганные глаза, девушка испытала стыд. Ну как такому скажешь, что без помощи Анзы она не успела даже как следует возбудиться? Это в Городе приятно ошарашить такими словами битый час старавшегося молодчика, да еще и не без удовольствия солгать, здесь - совсем другое дело. Самое главное, что бедняга ни в чем не виноват. Просто прежде всю любовь для Элоиз делал Анза, а не многочисленные глупые самцы. Понимал ли мертоносец, кем на самом деле был для своей воспитанницы? Врядли. Уж она-то точно поняла только теперь. Теперь, когда поздно.

- Все было замечательно, - девушка погладла степняка по обросшей редкими светлыми волосами щеке. - Спасибо. Можем вечером повторить.

- Вечером? - даже испугался охотник. - Ну, ты знаешь... Ты такая ловкая, но я вечером наверное еще буду... Не готов.