Поход за волей. Забытая война на Амуре

Несмотря на то, что на первых порах крупные силы дауров не показываются (врага ждали по другому направлению), русские воины встречают покинутые в спешке городки. Дауры не вступают в схватку, но и на контакт не идут.Не обрадовала и встреча с самим князем Лавкаем и его родственником князем Албазы, владевшим «столичным» городищем Якса, состоявшаяся спустя не одну неделю пребывания русского войска на Амуре. Правители дауров и не стали скрывать, что считают русских врагами, а дань платят и будут дальше платить «Богдойскому царству».

Штурмовать большой и укрепленный город, где по воле маньчжуров правил князь Албазы, куда стянулись силы дауров, проживающих в этой части Амура, Хабаров не решился. Русский отряд укрепился в оставленном даурами Лавкаевом городище. Здесь Ерофей Хабаров занялся тем главным, что должно было позже обеспечить успех похода – поиском союзников. И если сбор ясака шел не особенно удачно (хотя выручала охота), поиски союзников были успешными. Он находит вождей «конных тунгусов», вступает с ними в переговоры, убеждая перейти под «милостивую руку русского государя».

Конные тунгусы, хамниганы, враждовавшие с даурами, подвластными Лавкаю и Албазы, охотно пошли на союз с русскими. Столь же открытыми для контакта оказались и солоны – некогда самое сильное племя на Амуре, вступившее в схватку с маньчжурами, но потерпевшее от них поражение. И для первых, и для вторых добыча и возможность отомстить своим врагам была достаточно веским аргументом для того, чтобы стать верными союзниками русским.

Однако даже с союзниками сил воевать с племенами, способными выставить войско в несколько тысяч человек, не хватало. Кроме того, от взятых в плен аманатов были получены достоверные сведения об империи Цин, об армии с огнестрельным оружием и многом другом, не радующем. Но отступать было поздно. Ставки Хабарова в Приамурье были слишком велики. Назад пути уже просто не было. Оставив сотню воинов в Лавкаевом городище, Хабаров отправляется в Якутск с докладом и за подмогой.

Францбеков результатами был доволен. Привезенные меха, украшения из серебра, образцы ткани, а главное – карты и рассказы о хлебородной земле давали надежду на будущие барыши, да и на отличия перед высокой властью. Воевода дает добро на набор войска, ссужает Хабарова деньгами, даже разрешает взять с собой три пушки. Правда, сведения о «Богдойской стране» Францбеков не воспринял или не захотел воспринять всерьез. Он и теперь считал, что речь идет о некой незначительной силе, хоть и более сильной, чем Лавкай. Ведь на европейских картах того времени в этом районе значились дикие племена «Татарии». А раз в просвещенной Европе об этом не знают, то этого и не существует.

В предписании, выданном им Хабарову, говорится: «Ко князю Богдаю посылать посланников.А велеть им говорить, чтобы князь Богдай ... был под Государевою нашего царя и великого князя Алексея Михайловича всея Руси высокою рукою ... А буде ты, Богдай, не будешь под его Государевой высокою рукою, ... всех вас и жён и детей побьём без остатка

».

Слава о новых богатых землях, вид серебряных украшений и «камчатых» (узорных, шелковых) тканей, привезенных Хабаровым, привлекли к походу множество охотников и даже государевых служилых людей. Прекрасно вооруженный отряд из нескольких сотен человек шел на Амур. В числе других охочих людей, в отряд входит давний Илимский знакомец Хабарова, Онуфрий Степанов Кузнец. В большей части текстов, посвященных этому человеку, слово «кузнец» осмысляется, как прозвище, вторая фамилия. Но, скорее, это было указание на статус. Кузнецы входили в одну из категорий служилых людей.

Выше я уже упоминал, что кузнец в Сибири того времени – фигура сверхважная, почти мистическая. Это человек, который мог починить доспех, заставить сломанную пищаль или пушку снова стрелять. Для того, кто шел на войну (а Хабаров знал, что идет на войну), такой человек был поистине золотым. Не случайно Хабаров приближает Степанова к себе, отдает ему в подчинение пушки и пушкарей. Шел с отрядом и племянник Хабарова Артемий Петриловский.

Но здесь опять возникла проблема. Если первое – малочисленное - «войско» полностью или в подавляющем большинстве было его, Хабарова, армией, то новый отряд был его едва ли наполовину. В новое «войско» вошли четыре десятка служилых людей, подчинявшихся своим десятникам. Примкнули к Хабарову и промышленные люди со своими покрученниками, вообще никому не подчинявшиеся. В результате войско превращалось в ватагу людей, идущих в одном направлении, но со своими, разными целями.

Сибирские служилые люди в походе